ФГБНУ НЦПЗ. Диссертации. Гончаров Михаил Викторович. Длительная инвалидность при шизофрении .

АКАДЕМИЯ   МЕДИЦИНСКИХ   НАУК
ВСЕСОЮЗНЫЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ

На правах рукописи

ГОНЧАРОВ Михаил Викторович

ДЛИТЕЛЬНАЯ ИНВАЛИДНОСТЬ ПРИ ШИЗОФРЕНИИ

14.00.18 -Психиатрия

Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата медицинских наук

Москва   1992

 

 

Работа выполнена в НИИ профилактической психиатрии Всесоюзного научного центра психического здоровья АМН СССР

Научный руководитель –

доктор медицинских наук Н.А.Мазаева

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук В.С.Ястребов.
кандидат медицинских наук Г.П.Киндрас.

Ведущая организация — Московский научно-исследовательокий институт психиатрии МЗ Российской федерации./директор — доктор медицинских наук, профессор В.

В.Ковалёв/.

Защита состоится 30 марта 1992 года в 13 часов на заседании специализированного» совета Д 001.30.01 при Всесоюзном научном центре психического здоровья АМН СССР по адресу: Москва, Каширское шоссе, 34.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Всесоюзного научного центра психического здоровья АМН СССР.

Автореферат разослан 31 января  I992 года.

Ученый секретарь
специализированного совета
кандидат медицинских наук    Т.М.Лосева

Актуальность проблемы. Шизофрения относится к числу психических заболеваний, наиболее часто приводящих к выраженному нарушению социально-трудовой адаптации больных и инвалидности / Д.Е.Мелехов,1960;А.Е.Лифшиц,1977; Л.М.Шмаонова,1987/. Согласно данным общесоюзной статистики, в СССР к концу 1987 года имелось 1.025.186 инвалидов вследствие психических заболеваний и умственной отсталости, в том числе 409.552 /что составляет 39,9% / вследствие шизофрении. При этом не прослеживалось скольлибо отчетливой тенденции к снижению как относительных, так и абсолютных показателей инвалидности.

Более того, с 1977 по 1987 годы количество инвалидов, боль-ных шизофренией, в расчете на 10 тыс. населения, увеличилось с 10.7 до 14.4. Одновременно происходило нарастание удельного веса инвалидов I и II группы, при снижении доли инвалидов III группы за тот же период с 15% до 10%. Репрезентативные данные о положительной динамике показателей инвалидности на протяжении заболевания, отсутствуют несмотря на свидетельства благоприятного видоизменения клиники, течения и исходов шизофрении / В.Г.Ротштейн,1987; В.С.Ястребов,1988; Г.П.Киндрас,1990; Н.А.Мазаева,1990/.
Данные, полученные отделением лечебно-реабилитационной помощи ВНЦПЗ АМН СССР на базе одного из московских психоневрологических диспансеров, подтверждают рост абсолютного числа инвалидов вследствие шизофрении /на 24% за 10 лет/, хотя первичный выход на инвалидность к концу 1987 года практически не увеличился. Также мало менялись остававшиеся крайне низкими показатели полного снятия /в пределах 0,1-0,2 на 10 тыс. населения/ или частичного снижения /0,1-0,4 на 10 тыс/ её групп. Количественное преобладание впервые выходящих на инвалидность над снимающими и снижающими её группы в свою очередь приводит к нарастанию числа больных шизофренией о длительными сроками инвалидности. Очевидно, что несмотря на все усилия реабилитационных служб и внедрение мероприятий по профилактике нарушений трудоспособности статистические показатели инвалидности не только не снижаются, но и нарастают, демонстрируя увеличение её сроков, распространённости и утяжеление структуры. Таким образом, возникает проблема «оседания» больных шизофренией на инвалидности, крайне важная для практического здравоохранения и служб социального обеспечения. В то же время исследования, проводимые в этой области, малочислены. В имеющейся литературе отсутствуют сведения об особенностях динамики сниженной трудоспособности у инвалидизированных больных шизофренией, недостаточно изучены особенности течения шизофренического процесса, сопровождающегося стойкой инвалидностью, не исследованы контингента с различной степенью социально-трудовой дезадаптации. Нет данных о личностно-психологических и социальных предпосылках к формированию длительной инвалидности. Научное понимание такого явления, как стойкая инвалидность при шизофрении, представляется необходимым также и для определения адекватной лечебно-реабилитационной тактики по отношению к этим пациентам.

Цель и задачи исследования. Получение научно обоснованных данных об особенностях формирования и динамики длительной инвалидности при шизофрении и является целью настоящего исследования, в ходе которого решались следующие задачи:
1. Выяснение распространённости и структуры длительной инвалидности при шизофрении.
2. Выявление наиболее характерных вариантов динамики показателей длительной инвалидности на протяжении болезни и факторов, её обуславливающих.
3. Установление клинических и социально-психологических предпосылок к формированию длительной инвалидности при шизофрении.

4. Обоснование тактики реабилитационной работы с длительно инвалидизированными больными шизофренией.

Материалы и метода исследования. В работе, представлены результаты обследования 105 больных шизофренией, когда-либо на протяжении болезни имевших длительную инвалидность, состоявших на амбулаторном учете к 1 января 1988 года на одном из участков психоневрологического диспансера № 21 г.Москвы /главный врач — И.Я.Сапожникова/. Под длительной подразумевалась инвалидность протяженностью не мене» трёх лет. Именно за такой срок обычно происходит послабление позитивных расстройств после екзацербаций, определяются особенности структуры формирующегося шизофренического дефекта /Д.Е.Мелехов,1960;F.Mauz,1930/, стабилизируется ремиссия и реинтегрируется личность /О.Н.Кузмичева,1990/. Основными методами исследования являлись клинико-психопатологи-ческий, клинико-катамнестический, с использованием элементов клинико-эпидемиологического метода. Такой подход представлялся необходимым для рассмотрения клинико-динамических особенностей социальной и трудовой адаптации больных шизофренией с длительной инвалидностью.

Среди 105 пациентов было 50 женщин и 55 мужчин преимущественно в возрасте от 35 до 65 лет. К моменту обследования средняя продолжительность болезни составляла 30,1 лет, а величина периода от первичного оформления инвалидности до обследования — 20,9 лет. К 01.01,1988 года первую группу инвалидности имели 5 пациентов, вторую — 73, третью — 10. Сняли инвалидность к этому времени 17 больных, их них только 5 — в трудоспособной возрасте с дальнейшей устойчивой трудовой адаптацией, 12 же человек перешли на пен-сию по старости. Инвалидность без срока переосвидетельствования была оформлена у 18 пациентов. У 57 обследованных группа инвалидности не менялась о момента её оформления, у 9 — отмечалось только последовательное утяжеление групп, у 34 — эпизоды положительной её динамики /т.е. временнное снижение или снятие групп/.
В исследуемом контингенте оказались больные о различными формами течения процесса: у 6 диагностирована злокачественная, у 20 — непрерывнотекущая средне-прогредиентная /параноидная/, у 35 — непрерывнотекущая малопрогредиентная и у 44 — приступообразно-прогредиентная шизофрения.

Научная новизна результатов исследования: Впервые В ходе сплошного обследования выявлен и охарактеризован контингент больных шизофренией с длительной, не менее трёх лет, инвалидностью; получены данные о его распространённости, структуре и вариантах динамики инвалидности. Установлен комплекс клинических и социальных факторов, участвующих в формировании и определяющих особенности изменения длительной инвалидности при шизофрении. Показано, что стойкая инвалидность, хотя и обуславливается прежде всего стабильным снижением трудоспособности и нарушением социально-трудовой адаптации, степень выраженности такого нарушения неодинакова у разных пациентов, Рассмотрены контингента больных шизофренией с различными уровнями дезадаптации, выявлена закономерность их распределения в популяции учтён-ных больных с этой патологией, дана ах сравнительная клиническая характеристика. Обоснована необходимость дифференциации лечебно-реадаптационной тактики, учитывающей индивидуальные приспособительные возможности пациентов и реальный уровень снижения их трудоспособности.

Практическая значимость полученных данных: Выделены основные варианты и охарактеризованы особенности нарушения социально-трудового приспособления длительно инвалидизированных больных шизофренией. Приведены результаты анализа динамики инвалидности и факторов, её обуславливающих, что даёт возможность оптимизировать социальную защиту потерявших трудоспособность пациентов. Уточнена тактика лечебно-реадаптационной помощи инвалидизированным больным шизофренией с разной степенью снижения трудоспособности.

Результаты исследования. Настоящее исследование показало стойкость нарушения способностей к приспособлению у больных шизофренией, предопределяющую длительные сроки инвалидности и проблематичность социально-трудовой реабилитации таких пациентов. В завиоимости от степени выраженности дезадаптации можно было выделить три категории больных в обследованном контингенте. Первая включала па-циентов с нарушением способностей к самообслуживанию, вторая — с частично сохраненной бытовой адаптацией, но неспособных к труду даже в специально созданных условиях, третью категорию составили больные с остаточной трудоспособностью /соответственно 6%,  10% и 18% от всех учтённых на участке больных шизофренией/. В ходе клинико-динамического анализа включенных в материал случаев выяснилось, что больные выделенных категорий отличаются друг от друга не только по степени выраженности нарушения трудовой или бытовой адаптации, но и по общим клиническим проявлениям болезни.
Перейдём к характеристике каждой категории длительно инвалидизированных больных шизофренией.
I. К первой категории были отнесены 19 больных /10 женщин, 9 мужчин/ с крайне выраженной стойкой дезадаптацией. Эти пациенты на всём протяжении инвалидности оставались неспособными к обслуживанию себя в условиях организованного родственниками домашнего хозяйства. Они нуждались в уходе и надзоре даже в периоды относительного послабления позитивной симптоматики. Дифференциация по формам течения шизофрении оказалась возможной в этих наблюдениях лишь с некоторой долей относительности. 6 больных страдали злокачественной шизофренией. У остальных процесс, дебютируя в рамках приступообразной или вялотекущей формы, затем хронифи-цировался на психотическом уровне, представляя, вероятно, «переходные» варианты неблагоприятнотекущей шизофрении /А. В.Медведев,1985/. У 7 больных процесс расценен как относящийся к непрерывнотекущей параноидной, у 3 — непрерывнотекущей психопатоподобной и у 3 — к шубообразной шизофрении.
Преморбидно такие больные относились либо к «возбудимым», либо к «образцовым» шизоидам. Процесс в целом характеризовался массивностью и значительным полиморфизмом стойких позитивных расстройств, высоким темпом прогредиентности и большой глубиной дефицитарных нарушений. Приспособительные способности пациентов нарушались в наибольшей степени уже в первые годы активных проявлений болезни. За счет нарастания явлений личностного регресса и обеднения психической дея-тельности сколько-нибудь заметного улучшения адаптации не отмечалось и в дальнейшем. Пациенты плохо справлялись с простыми инструкциями, постоянно оставались бездеятельными, подолгу залёживались в постели; в то же время они могли и часами бесцельно бродить по квартире или палате, порой длительно наблюдая за каким-либо явлением, совершая неожиданные поступки. Лишенные внешней помощи, такие больные либо голодали, либо ели неприготовленную пищу; они портили вещи, не соблюдали элементарную гигиену, легко простужались. Поэтому родственники опасались оставлять их без присмотра. Самостоятельно эти пациенты не принимали лекарств, что требовало особой организации лечения. В связи со стойкостью психотической симптоматики такие больные, помимо ухода, нуждались в надзоре. Более половины из них в теченье многих лет находились в психиатрических больницах и психоневрологических интернатах.
Инвалидность в рассмотренных случаях оставалась постоянной с момента первичного освидетельствования. Однако предоставляемые группы инвалидности часто не соответствовали выраженности дезадаптации. I группу имели лишь четверть больных, хотя, судя по данным ретроспективного анализа особенностей их приспособления, нуждались в таковой все. Наиболее тяжелая группа инвалидности оформлялась им обычно либо в начале активных проявлений заболевания, либо на отдалённых этапах, когда снижение адаптации достигало наиболее выраженной степени. Вероятно, некоторая диссоциация между глубиной нарушения приспособительных способностей и внешне относительно упорядоченным поведением больных в состоянии относительной компенсации могла отчасти влиять на решения ВТЭК.
II. Вторую категорию длительно инвалидизированных больных шизофренией составили 30 пациентов /13 женщин и 17 мужчин/, которые со времени перевода на инвалидность не могли выполнять какой-либо производственный труд даже в специально созданных условиях. В отличие от пациентов вышеописанной категории они оказывались способными к частичному приспособлению на бытовом уровне, т.е. минимально обслуживали себя в условиях организованного родственниками домашнего хозяйства.
В эту категорию вошли 10 больных приступообразно-прогредиентной, 10 — непрерывнотекущей малопрогредиентной и 10 — непрерывнотекущей средне-прогредиентной /параноидной/ шизофренией, Преморбидно более чем половина из них обнаруживали «недостаточность жизненного тонуса» /Г.Е. Сухарева,1937/. В доманифестном периоде у 60% пациентов выявлялись преходящие субклинические психические расстройства. Процесс в целом характеризовался средним и высоким темпом прогредиентности в период активных проявлений болезни; психотические расстройства имели тенденцию к хронификации, частому рецидивированию, сочетанию в клинической картине симптомов разных регистров. Приступы и обострения отличались тяжестью за счет выраженности, массивности нарушений, однако оказывались растянутыми во времени и редко определялись острыми расстройствами. В периоды относительного послабления симптоматики обнаруживалась значительная глубина дефекта. В структуре последнего, помимо снижения уровня личности, видное место занимала астения, преимущественно психическая, и связанные с ней расстройства мышления. Больные оказывались беспомощными в ситуациях, требующих умственной нагрузки. Действия их отличались непредсказуемостью, непродуманностью, непоследовательностью, нерациональностью. Занятость в домашнем хозяйстве ограничивалась эпизодическим выполнением лишь самых легких видов работ. Зачастую, у этих пациентов выявлялось нарушение критического отношения к своим сниженным способностям. Будучи не в силах делать больше, иначе и продуктивнее, они оказывались узниками своего уклада.
Часто сохранявшиеся доболезненные установки и планы, не соответствовавшие реальности, никогда не сопровождались попытками претворения их в жизнь. Больные хотя и переживали своё иждивенчество, но без побуждения извне оставались бездеятельными. В периоды компенсации они выглядели достаточно сохранно, а возможность участия в простых бытовых делах позволяла им удерживаться в семейной среде. Все больные шизофренией второй категории имели инвалидность II группы непрерывно со времени её определения, что было адекватно динамике их состояния. Проводимые в отношении таких пациентов мероприятия по трудовой реабилитации оказывались неэффективными, а порой даже сопровождались ухудшением психического состояния больных.
Охарактеризованные выше две категории пациентов  с полной дезадаптацией и с ограниченной адаптацией в условиях организованного родственниками быта/ образуют контингент больных шизофренией с полной стойкой утратой способности к труду. Среди всех состоящих на учете страдающих этим заболеванием они составляют 16%, а среди всех когда-либо имевших инвалидность — 39,5%. Можно констатировать, что реабилитационный подход в этих случаях исключает широкую социальную, в том числе и трудовую, реабилитацию, а длительные сроки инвалидности определяются, главным образом, неблагоприятными эндогенно-процессуальными факторами.
III. В третью категорию обследованных вошли 56 больных /27 женщин, 29 мужчин/ с остаточной трудоспособностью. После оформления инвалидности на остальном протяжении заболевания в периоды послабления расстройств эти пациенты выявляли способность временно противостоять жизненным трудностям, самостоятельно организовывать свой быт и выполнять некоторые виды производственного труда в специально созданных условиях.
Эту категорию составили 31 больной приступообразно—прогредиентной, 22 — непрерывнотекущей малопрогредиентной и 3 — непрерывнотекущей параноидной шизофренией. Преморбидно пациенты в большинстве своём отличались чертами хрупкости, реактивной лабильности, впечатлительности, тревожной мнительности в сочетании с эмоциональной неадекватностью, малообщительностью, подчиняемостью, неумением приспособиться к новому окружению. Практически у всех в доманифестном периоде выявлялись стертые недифференцированные психические расстройства /»невропатии» в смысле Э.Крепелина,1915/. Процесс в целом характеризовался постепенным началом с заострением преморбидных личностных особенностей и падением психической продуктивности, появлением стойких расстройств одновременно нескольких регистров. Этап активного течения был, как правило, затяжным, более 20-30 лет, однако синдромообразование на этом этапе не сопровождалось усилением выраженности расстройств. Обычно в манифестном периоде тяжесть нарушений была максимальной, а затем постепенно снижалась. Приступы и обострения отличались значительно более частым, по сравнению о вышеописанными случаями, присутствием острой симптоматики, были менее затяжными и более развернутыми. Периоды послабления расстройств определялись недостаточной устойчивостью и «охранением признаков процессуальной активности. К особенностям приступообразования у больных шубообразной шизофренией  этой категории можно было отнести наличие длительного инициального этапа и затяжного периода стабилизации ремиссии. Наиболее характерными были приступы преимущественно бредовой структуры. Ремиссии большей частью отличались наличием остаточной бредовой и галлюцинаторно-бредовой симптоматики. В третьей части случаев наблюдалось преобладание аффективных расстройств, которые выступали в сочетании с бредовыми включениями и сквозными неврозоподобными расстройствами. Признаки вялого течения в ремиссиях встречались у 18% больных. Непрерывнотекущая малопрогредиентная шизофрения характеризовалась длительностью этапа активных проявлений болезни, субпсихотическим уровнем и полиморфизмом расстройств. Хронификация неврозоподобных и психопатоподобных /зачастую одновременно представленных симптомов существенно затрудняла адаптацию больных в периоды между экзацербациями. Особенностями непрерывнотекущей параноидной шизофрении  этой категории было то, что несмотря на характерный для неё стереотип развития бредового симптомокомплекса в клинической картине непременно присутствовали элементы неврозоподобных и атипичных аффективных расстройств.
В ходе анализа различных вариантов динамики инвалидности выяснилось, что особенности определяющих их приспособительных способностей больных в существенной степени зависят от характера процессуальных личностных изменений. Так, при превалировании астенических нарушений /утомляемости, снижении умственной и физической активности, инертности психических функций, астенической аутиэнции, падении продуктивности/ инвалидность, оформлявшаяся на самых ранних этапах падения трудоспособности, в течение первых 10-15 лет имела крайне неустойчивый характер /с чередованием II,III групп и периодов снятия инвалидности/. Быстрая истощаемость, пассивность, безинициативность сочеталась у этих больных с элементами гиперсоциального поведения, попытками имитировать доболезненный уровень приспособляемости. Достаточная интеллектуальная сохранность и конформность позволяли им адаптироваться и при сниженной трудоспособности. При решении вопросов трудоустройства в этих случаях отмечалась установочная селекция социальных факторов. Пациенты придавали большое значение таким обстоятельствам, как расстояние до работы, режим труда, комфортность, в то время, как наличие иждивенцев, величина зарплаты и подобные факторы не были для них определяющими.
При формировании в структуре негативных расстройств, преимущественно таких нарушений, как истероидность, возбудимость, эмоционально-волевая дисгармония, нарушение влечений, ювенилизм, трудовая адаптация больных отличалась крайней нестабильностью. Асоциальный образ их жизни, сопутствующая алкоголизация или токсикомания, отсутствие целенаправленной активности сочетались у них с переоценкой собственных способностей, ориентацией на»элитарный» труд /лекторский, писательский/ с отказом от полученной специальноcти. Инвалидность в этих случаях была неустойчивой не только в первые годы, но и на всем протяжении трудоспособного возраста, причем как облегчение её, так и реинвалидизация определялись изменяющимися установками, конфликтностью больных в трудовом коллективе и частой сменой социальных: обстоятельств /переменами места жительства, браками и разводами, трудоустройствами в более отвечающие запросам больного производства и т. д.
Дефицитарные расстройства с преобладанием черт эмоционального снижения, монотонной активности с отрывом от прежнего опыта и аутизацией, однообразной деятельностью, обеднением потребностей определяли устойчивый характер адаптации больных с остаточной трудоспособностью. Нелюдимые, ригидные, негибкие в нестандартных ситуациях, они жестко стереотипизировали свою жизнь, полностью выполняли небольшой привычный объём работ. Инвалидность оформлялась им тогда, когда они реально длительно не справлялись с работой. Попытки их трудовой реабилитации были достаточно эффективны, хотя с инвалидностью они расставались не-легко. Снижение инвалидности в этих случаях сопровождалось стойкой трудовой адаптацией.
Формирование дефекта по типу «дефицитарных шизоидов» с чертами пассивности, невысоким интеллектом, бедностью влечений и интересов, малыми способностями и потребностями  предопределяло неблагоприятнее для адаптации беззащитность перед средовыми влияниями, неосведомлённость в повседневных бытовых вопросах, неумение активно приспособиться к простой ситуации. Даже испытывая значительные затруднения
в выполнении производственных обязанностей, они самостоятельно не ставили вопрос о том или ином изменении статуса инвалидности. В быту такие пациенты следовали примитивному укладу с пассивным выполнением определённого им окружающими режима. Большая часть из них постоянно находилась на III группе инвалидности, охватывая почти всю представленность этой группы в структуре инвалидности обследованного контингента. У четверти, насколько можно судить ретроспективно, группы инвалидности и оформлялись, и снимались без учета реальных социальных обстоятельств и потребностей больных, что ставило их в социально и материально невыгодное положение.
Длительная инвалидность у больных этой категории обуславливалась, помимо эндогенных, и разного рода социальными факторами. К таковым, прежде всего, относятся материальная обеспеченность, сложности с адекватным трудоустройством, юридическая неграмотность больных и их родственников, отсутствие трудовых навыков, а также некоторые недостатки в проведении лечебно-реадаптационной работы и социальной за-щиты пациентов с нарушенной трудоспособностью.
Проведённое выше подразделение обследованных больных на три категории соответственно уровню стойко сниженных приспособительных способностей приближает к пониманию клинико-динамических особенностей нарушения адаптации при шизофрении. Основываясь на показателях частоты встречаемости инвалидизированных больных с различной степенью выраженности социальной дезадаптации, можно предположить наличие определённой закономерности. Так, если в контингенте состоящих на учете больных шизофренией около 40% составляли пациенты, когда-либо имевшие инвалидность, то среди последних у 40% отмечалась полная стойкая утрата способности к труду. В свою очередь, в числе полностью нетрудоспособных приблизительно 40% занимали больные первой категории — с наиболее выраженной дезадаптацией. Кроме того, тенденцию к подобной закономерности в распределении пациентов по такому признаку, как степень стойкой дезадаптации, можно проследить и в каждом контингенте больных с разными формами течения процесса,- причем тяжесть протекания шизофрении обратно пропорциональна удельному весу охарактеризованных категорий, а в первой и, частично, во второй категории отмечается нарушение классических особенностей протекания шизофрении в той или иной форме за счет полиморфизма и стойкости позитивных расстройств. Следовательно, полученные данные подводят к постановке вопроса о причинах прогрессивного снижения удельного веса категорий больных с различной степенью выраженности дезадаптации и тяжестью процесса в популяции страдающих шизофренией. Намеченная проблема нуждается в дополнительном осмыслении и изучении. В контексте же настоящей работы нельзя не отметить, что такая форма социальной помощи, как инвалидность, в целом предоставляется соответственно распространённости больных шизофренией с нарушенной трудоспособностью на обследованном участке, однако дальнейшая динамика групп инвалидности чаще всего определяется факторами, мало связанными с истинной немощью больного.     
Как показало исследование, оформление инвалидности не всегда совпадало по времени с утратой больными способностей к труду, а наблюдаемая на протяжении периода болезни, следующего после первичного освидетельствования на инвалидность, динамика её показателей зачастую не соответствовала изменениям уровня социально-трудовой адаптации больных. Так, в четырёх наблюдениях группа инвалидности была снята или снижена только по требованию родственников больных. В этих случаях, как показал катамнез, сохраняющаяся процессуальная активность препятствовала трудовой занятости пациентов, и в ближайшие 1-2 года они были вновь переведены на инвалидность. В шести случаях группа инвалидности предоставлялась несколько раньше появления объективных признаков стойкого нарушения трудоспособности, формальным поводом к чему служило превышение сроков предоставления больным листов временной нетрудоспособности. В 61 наблюдении, наоборот, определение инвалидности осу-ществлялось позже, чем того требовало состояние больных, после того, как они в течение нескольких лет оставались без трудовой занятости, фактически на иждивении родствен-ников. Изменение пенсиооного статуса отмечено в некоторых случаях после достижения больными соответствующего возраста, когда они снимали инвалидность и переходили на более выгодную пенсию по старости, имея, по существу, прежнюю выраженность социальной дезадаптации. «Окончательное» снятие инвалидности практически не свойственно больным шизофренией со стойко нарушенной трудоспособностью.
Наличие различных уровней стойко сниженных способностей в обследованном контингенте предопределяет необходимоси. дифференциации тактики лечебно-реадаптационной работы в отношении инвалидизированных больных, основной целью которой представляется не возвращение дезадаптированных пациентов к «обычной» жизни, а максимальное приспособление их на уровне сниженных возможностей.
Ввиду того, что у 64% обследованных больных шизофренией инвалидность оставалась непрерывной с момента её оформления, у I3% так называемая «положительная динамика инвалидности» не сопровождалась сколько-нибудь устойчивой трудовой адаптацией, а лишь приводила к снижению их материального благосостояния, а также учитывая наблюдающуюся неадекватность предоставления III группы, следует предположить, что инвалидность при шизофрении целесообразно предоставлять не ниже II группы /для материальной защиты больного/ и с широкими трудовыми рекомендациями /для облегче-ния свойственного им эпизодического трудоустройства.
Дифференциация тактики медико-социальной помощи такого рода пациентам предполагает различные лечебно-реадаптационные мероприятия в отношении больных каждой категории. Реадаптационная работа с полностью дезадаптированными ин-валидами должна включать в себя прежде всего мероприятия по максимально длительному сохранению простейших бытовых навыков. Ввиду сложности и малой эффективности ухода и надзора за ними в домашних условиях возникает необходимость специальной подготовки родственников больного к специальному обслуживанию, умение обращаться к ним при обострениях, выполнять медикаментозные назначения. Следует также решать вопрос о расширении и совершенствовании государственных форм обслуживания тяжелых инвалидов, лишенных семьи, как на дому с помощью социальных работников, так и в психоневрологических интернатах.
Тактика лечебно-реадаптационной помощи больным с частично сохранной бытовой адаптацией должна быть нацелена на поддержание и тренинг навыков приспособления в условиях домашнего хозяйства. Эта работа должна основываться на постоянной стимуляции пациентов к деятельности с обеспечением занятости в доступных больному формах.
Наиболее перспективными в плане социально-трудовой реадаптации являются больные шизофренией с остаточной трудоспособностью. По миновании наиболее активных стадий болезни, а также в периоды относительной стабилизации /ремиссионные состояния/, они прежде всего нуждаются в проведении поэтапной трудовой реабилитации. Успешное проведение последней возможно при учете профессиональных навыков больного, организации трудового переобучения, реальных условий для их Индивидуального трудоустройства. Существенную роль в реадаптационном процессе играет психокоррекци-онная работа /тренинг социальных навыков, коррекция неа-декватных социальных и трудовых установок/. Поскольку попытки приспособить этих больных в обычном производство оказываются малоэффективными, необходимо расширение специализированных цехов при промышленных предприятиях, создание артелей, использующих труд инвалидов и т.д.

выводы

1. Снижение трудоспособности у больных шизофренией не менее, чем в 85% случаев сопровождается длительными сроками инвалидности. Помимо длительности, инвалидность при этом заболевании характеризуется тяжестью /значительным преоб-ладанием II группы/ и малой динамичностью на протяжении болезни /редкостью снятия и снижения групп/.
2. Длительная инвалидность формируется у больных с разными формами шизофрении при условии неблагоприятного течения процесса /быстрое формирование и значительная степень выраженности негативных нарушений, тяжесть и стойкость позитивной симптоматики/.
3. Оформление инвалидности не всегда совпадает со временем стойкой утраты трудоспособности, а наблюдающаяся на протяжении болезни динамика показателей инвалидности зачастую не отражает изменений психического состояния больных.
4. Контингент длительно инвалидизированных больных шизофренией включает три категории пациентов, которые различаются по степени выраженности дезадаптации:
а/ полностью дезадаптированные больные, нуждающиеся в повседневном уходе и над-зоре; б/ пациенты с частично сохранной бытовой адаптацией, способные самостоятельно обслуживать себя в условиях организованного домашнего хозяйства, но также полностью нетрудоспособные;в/ больные с остаточной трудоспособностью, которые могут самостоятельно организовать быт и выполнять отдельные виды труда в специально созданных условиях. По мере выраженности стойкой дезадаптации количество больных в каждой категории прогрессивно снижаются.
5. Длительность инвалидности у больных с полной стойкой утратой трудоспособности /перше две категории/ обуславливается, как правило, только тяжестью болезненного про-цесса, в то время как у пациентов с остаточной трудоспособностью в оседании на инвалидности определённую роль играют социальные и личностно-психологические факторы. Особенности социального приспособления и варианты динамики длительной инвалидности у больных третьей категории в значительной степени определялись характером процессуальных изменений личности:
— при преобладании у пациентов астенических черт отмечалась неустойчивость инвалидности /чередование II и III групп/ на первых этапах снижения трудоспособности, и лишь в последующем инвалидность стабилизировалась.
— у больных с преобладанием черт аутизма, монотонной активности, гиперстении оказывалась возможной стойкая положительная динамика инвалидности /облегчение инвалидности на длительный срок с частичным восстановлением трудовой адаптации/,
— при наличии выраженных психопатоподобных черт /возбудимого, истероидного круга, с расстройством влечений, психическим ювенилизмом/ асоциальные тенденции больных и неустойчивость их трудовых установок обуславливали нестабильность трудовой адаптации и частую объективно малооправданную смену групп на протяжении трудоспособного возраста.
— при выраженности дефицитарных шизоидных изменений с формированием пассивно-безразличного отношения к своему социальному статусу, динамика показателей инвалидности у , больных крайне редко сопровождалась изменением их психического состояния или появлением трудовых установок. 6. Тяжесть и зачастую необратимый характер социально-трудовой дезадаптации у длительно инвалидизированных больных шизофренией позволяют считать целью лечебно-реадаптационной работы с такого рода пациентами не столько возвращение их к «обычной жизни», сколько помощь в приспособлении на уровне сниженных возможностей. Объём и характер реадаптационных мероприятий должен дифференцироваться в зависимости от степени выраженности дезадаптации инвалидизированных больных.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1.0 некоторых аспектах инвалидности при психических заболеваниях // 6-й Всероссийский съезд психиатров, -Т.2, Томск, 1990, -С.81-83. /в соавт. с А.А.Мухиным,А.В.Нарышкиным/.
2. Правовые аспекты инвалидности при шизофрении // //Добрыниха,1990. Принято к печати, /в соавт.с Н.А.Мачаевой/
3.  Социальные аспекты инвалидности при шизофрении // //Проблемы реабилитации в наркологии и психиатрии.
— Астрахань,1991.-С. 102-104.
4.  Длительная инвалидность при шизофрении // Журнал невропатологии и психиатрии.-1991. /принято к печати/.
 

Ставят диагноз шизофрения. Можно ли получить группу и не влияет ли на получении водительского удостоверения? — Адвокат в Самаре и Москве

Здравствуйте. Ставят диагноз шизофрения. Можно ли получить группу и не влияет ли на получении водительского удостоверения?

Адвокат Антонов А.П.

Добрый день!

Согласно Постановлению Правительства РФ от 20.02.2006 N 95 «О порядке и условиях признания лица инвалидом», шизофрения (различные формы), включая детскую форму шизофрении, приводящая к выраженным и значительно выраженным нарушениям психических функций является основанием для признания лица инвалидом.
Согласно ст.9 Федерального закона «О страховых пенсиях», право на страховую пенсию по инвалидности имеют граждане из числа застрахованных лиц, признанные инвалидами I, II или III группы. Признание гражданина инвалидом и установление группы инвалидности производятся федеральными учреждениями медико-социальной экспертизы в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 24 ноября 1995 года N 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации».
Страховая пенсия по инвалидности устанавливается на основании сведений об инвалидности, содержащихся в федеральном реестре инвалидов, или документов, поступивших от федеральных учреждений медико-социальной экспертизы, независимо от причины инвалидности, продолжительности страхового стажа застрахованного лица, продолжения инвалидом трудовой и (или) иной деятельности, а также от того, наступила ли инвалидность в период работы, до поступления на работу или после прекращения работы.
В случае полного отсутствия у инвалида страхового стажа устанавливается социальная пенсия по инвалидности в соответствии с Федеральным законом от 15 декабря 2001 года N 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации».
Согласно Постановлению Правительства РФ от 29 декабря 2014 г. N 1604 «О перечнях медицинских противопоказаний, медицинских показаний и медицинских ограничений к управлению транспортным средством», шизофрения является заболеванием, препятствующим получению водительского удостоверения.

С уважением, адвокат Анатолий Антонов, управляющий партнер адвокатского бюро «Антонов и партнеры».

Остались вопросы к адвокату?

Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71  (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!

Инвалидность при шизофрении. Как получить. Зачем это необходимо.

Прежде чем оформить инвалидность при шизофрении необходимо убедиться, что восстановить утраченное качество жизни невозможно. В большинстве случаев при использовании новых методик лечения и реабилитации шизофрении, используемых в клинике Преображение, качество жизни удаётся восстановить или значительно улучшить.

Нужна ли инвалидность при шизофрении

Наши пациенты возвращаются в обычный ритм жизни, устраиваются на хорошую работу, продолжают обучение в ВУЗах, создают семьи и часто имеют здоровых детей.

Лечение шизофрении в клинике Преображение.

Оформление инвалидности при шизофрении следует использовать в качестве последнего метода устроить жизнь больного.

Нужно понимать, что само наличие психического заболевания не является гарантией для получения группы инвалидности.

Инвалидизация при шизофрении, как хроническом эндогенном расстройстве, связана с отсутствием критики к происходящим изменениям психики, снижением способности к обучению и выполнению продуктивной деятельности, потерей контроля над своим поведением и навыков самообслуживания.

Если больной способен выполнять простую работу, не утратил способности к обслуживанию себя, обострения болезни и госпитализации в психиатрическую больницу редки, а в периоды ремиссии астенические и депрессивные симптомы выражены слабо, то состояние может быть оценено как трудоспособное.

Когда нужна инвалидность при шизофрении

Прогноз в плане утраты трудоспособности зависит как от вида шизофрении, так и формы течения болезни. Чем в более раннем возрасте развилась болезнь, тем быстрее сформируется дефект личности – грубые нарушения психики больного.

При параноидном типе шизофрении и шизоаффективном расстройстве человек обычно длительно остается сохранным. Это позволяет ему вести обычный образ жизни, продолжать работать и иметь семью, теряя трудоспособность только на момент психоза. Шизотипическое расстройство (вялотекущая шизофрения) не приводит к регрессу личности, а значит и потери работоспособности и навыков ухода за собой.

Непрерывно-проградиентное течение шизофрении приводит к более быстрому дефекту личности, чем при рекуррентном типе, когда после обострения наступает период длительного стабильного состояния без клинических проявлений.

Инвалидность при шизофрении

Инвалидность при шизофрении – это необратимые или стойкие патологические изменения тела или психики больного, снижающего его социализацию, способность к труду, передвижение и способность к самообслуживанию.

Инвалидность при шизофрении оформляется при

• течение болезни более 3-х лет;
• частые и затяжные психозы с госпитализацией;
• выраженная негативная симптоматика: снижение энергетического потенциала, отсутствие установки к труду, социальная отгороженность;
• снижение критики в период ремиссии;
• стойкие астенические и аффективные расстройства вне психоза;
• выраженный дефект личности: вялость, безэмоциональность, потеря инициативы, холодность, раздражительность;
• изменение в поведении в виде манерности, причудливости, дурашливости, агрессии и аутоагрессии, неуживчивости с людьми;
• длительная кататония или психомоторное возбуждение;
• утрата прежних способностей и навыков к самообслуживанию.

40% пациентов с шизофренией имеют инвалидность по психическому заболеванию. Обычно назначается 2-я нерабочая группа. В более легких случаях стойкого изменения психики больного ставится 3 группа инвалидности.

Может выставляться и 1-я группа инвалидности. Когда болезнь протекает практически без видимых ремиссий, выражен апатоабулический синдром, когда больной практически не выходит из дома и не может обеспечить себя едой, соблюдением элементарных навыков гигиены и сохранности своего здоровья или, ввиду непрерывных галлюцинаторно-бредовых и кататонических состояний, полностью потеряна связь с объективным миром и своей личностью.

С 1 января 2020 года смягчены критерии установления инвалидности, в том числе при онкологической патологии

С 1 января 2020 года при установлении инвалидности гражданам федеральные учреждения медико-социальной экспертизы (МСЭ) используют усовершенствованную версию Классификаций и критериев, используемых при осуществлении медико-социальной экспертизы (утверждены приказом Минтруда России от 27 августа 2019 года № 585н).

В разработке и последующем согласовании новой версии Классификаций и критериев приняли активное участие большинство главных специалистов Минздрава России по всем основным группам болезней, группа ведущих врачей-экспертов Минтруда России, эксперты Общероссийского народного фронта.

Целью работы было не только усовершенствовать Классификации и критерии (например, определить дополнительно критерии для установления инвалидности при многих редко встречающихся заболеваниях, отсутствовавших в предыдущей версии документа, или уточнить более подробно клинико-функциональную характеристику имевшихся ранее), но и ни в коем случае не допустить их ужесточения, а по ряду наиболее тяжелых инвалидизирующих патологий – смягчить их.

Особое внимание разработчики документа уделили такой патологии как онкологические заболевания.

В результате, снято ограничение на установление инвалидности более чем на пять лет, которое фигурировало в предыдущей версии Классификаций и критериев, по отдельным нозологическим формам новообразований, в частности, при злокачественных новообразованиях молочных желез.

В настоящее время сроки установления инвалидности регулируются Правилами признания лица инвалидом (постановление Правительства России от 20 февраля 2006 года № 95), в которых определено, что всем детям в случае выявления злокачественного новообразования категория «ребенок-инвалид» устанавливается сроком не менее чем на пять лет при первичном освидетельствовании, с возможностью последующего продления.

Также согласно Правилам признания лица инвалидом взрослым при наличии злокачественных новообразований с неблагоприятным клиническим прогнозом инвалидность устанавливается бессрочно не позднее двух лет наблюдения.

Минтруд России организовал мониторинг применения Классификаций и критериев в федеральных учреждениях медико-социальной экспертизы. Особое внимание при проведении мониторинга будет уделено срокам, на которые устанавливается инвалидность при онкопатологии.

Федеральному Бюро медико-социальной экспертизы дано поручение обеспечить методическое сопровождение установления инвалидности при онкологической патологии, при этом особое внимание обращать на установление инвалидности при злокачественной патологии молочной железы и сроки ее установления.

Также ФБ МСЭ поручено провести аудит всех принятых до настоящего времени решений по онкопатологии.

Признаки шизофрении. Душевнобольных не хотят признавать инвалидами — ЖЖ

Работа психиатра в амбулаторной службе (в поликлинике, то есть) — это не только лечение пациентов. Это масса вопросов, в первую очередь социальных, с которыми они обращаются, и которые надо решать. И инвалидность — один как раз один из таких вопросов. Часто возникающий, насущный и довольно болезненный. Почему?

Во-первых, потому, что инвалидность — это признание победы болезни на очередном рубеже. То есть, наших усилий и возможностей оказалось недостаточно для того, чтобы сохранить человеку трудоспособность и другие навыки, позволяющие ему свободно адаптироваться в социуме.

А во-вторых — сам процесс оформления этой инвалидности. Фактически, в последние годы законодательство изменилось так, чтобы максимально усложнить этот процесс. И если раньше, с 1995 по 2015, основными критериями оценки инвалидности были диагноз и степень утраты трудоспособности, то с 2015 года стали пытаться оценивать, насколько у человека страдает та или иная функция организма. Вроде бы, всё красиво обосновано, всё на первый взгляд правильно.

На практике же вышло так, что у нас многие из тех, кто инвалидность уже имел, её лишились, а те, кому мы хотели её дать — её просто не смогли получить. Вот, к примеру пациенты с биполярным аффективным расстройством (или МДП, маниакально-депрессивным психозом, как раньше формулировался этот диагноз). По требованиям, которые выдвигает сейчас медико-социальная экспертиза (МСЭ), у человека с этим диагнозом, чтобы получить вторую группу, должно быть не менее 10 месяцев в году, которые он находится в обострении. Но извините — чтобы в реальности утратить трудоспособность, такому человеку порой хватает и месяца-двух!

То же самое в отношении пациентов с шизофренией: у него может за год не набраться необходимого для установления инвалидности количества дней, проведённых в обострении, но это вовсе не означает, что при этом он автоматически станет трудоспособным: ведь, помимо бреда, галлюцинаций и прочих бед, донимающих его во время обострения, есть и фон — изменения личности, нарастающий эмоционально-волевой дефект. И именно этот фон играет основную роль в утрате трудоспособности и способности адаптироваться в обществе!

Или взять одного из наших пациентов — психопата с постоянными и тяжелейшими декомпенсациями. Ну не впишется он ни в социум, ни тем более в трудовой коллектив, как ты не пытайся! И ему дали вторую группу, успели до 2015, а через год, на переосвидетельствовании, глава МСЭК развёл руками — извините, ну никак. Не подходит по критериям. Даже третью не могу дать…

А уж учитывая то, как изменился закон, регламентирующий порядок прохождения профосмотров — у наших пациентов крайне сузилась возможность получить нормальную работу. Даже у тех, кто и не думает об инвалидности, у тех, кто может и хочет работать! В итоге получаются ножницы: с одной стороны, мы не можем человеку дать пенсию по нетрудоспособности, а с другой — не можем его же трудоустроить.

Вроде бы, ситуация обещает измениться к лучшему. Минтруд собирается изменить критерии инвалидности. Вот ещё несколько источников, здесь. В общем-то, давно пора, поскольку с 2015 года в России из-за этих самых критериев инвалидности лишилось в общей сложности порядка 270 тысяч человек — и вовсе не от того, что выздоровели или стали трудоспособными.

И я не знаю, как там у врачей других специальностей — хотя сильно подозреваю, что они тоже не в восторге от нынешних критериев инвалидности — но нам, пожалуйста, просто верните те, что были до 2015 года. Нормально же всё работало!

Источник: http://dpmmax.livejournal.com/517474.html

Контингенты пациентов, имеющих группу инвалидности / КонсультантПлюс

(2180)                                           Код по ОКЕИ: человек - 792

	Код по МКБ-10 (класс V, адаптированный для использования в РФ)		Число пациентов, впервые признанных инвалидами в отчетном году			Число пациентов, имевших группу инвалидности на конец отчетного года
				инвалидами III группы	инвалидов (до 17 лет включительно)		имевших III группу	инвалидов (до 17 лет включительно)
Психические расстройства — всего
из них: шизофрения, шизотипические расстройства, шизоаффективные психозы, аффективные психозы с неконгруентным аффекту бредом
хронические неорганические психозы, детские психозы
из них: детский аутизм, атипичный аутизм
психические расстройства вследствие эпилепсии
умственная отсталость
Кроме того, пациенты, имеющие инвалидность по общесоматическим заболеваниям

 

                                                 Код по ОКЕИ: человек - 792

(2181)     Число      пациентов      с     психическими     расстройствами,

классифицированные  в других рубриках МКБ-10, впервые признанных инвалидами

в  отчетном  году  1 ______, имевших группу инвалидности на конец отчетного

года 2 _______.

(2190)                                           Код по ОКЕИ: человек - 792

Из общего числа инвалидов по психическому заболеванию (стр. 1 гр. 7 т. 2180):
лиц трудоспособного возраста
	на общем производстве

Открыть полный текст документа

Матери больных шизофренией: медицинские и психологические аспекты проблемы. Обзор литературы | Мрыхина

Шизофрения: актуальность проблемы, распространенность, бремя, проблемы лечения

Шизофрения является одной из центральных проблем современной психиатрии. Распро­страненность ее составляет от 0,3 до 2,0 %, первичная заболеваемость — от 0,3 до 1,2 % [1].

Шизофрения поражает любую возрастную категорию населения, 90 % больных — лица в возрасте от 15 до 55 лет. Больные шизофренией занимают около 50 % коек в психиатрических стационарах; они также являются ос­новным контингентом при предоставлении амбулатор­ной психиатрической помощи [2]. Шизофрения входит в десятку заболеваний с наибольшей инвалидизацией, бо­лее 90 % больных этой патологией являются инвалидами [3]. Шизофрения является бременем для общества: в об­щем списке экономических потерь от болезней ВОЗ, рас­считанном с использованием индекса DALYs (Disability-Adjusted Life Year), в возрастной группе от 15 до 44 лет шизофрения занимает 8 место (2,6 %), опережая ишеми­ческую болезнь сердца, цереброваскулярную болезнь и медицинские последствия войн. Прямые экономические затраты, связанные с ней, составляют 0,2—0,25 % ВВП, косвенные оцениваются, как минимум, втрое выше [2][4]. С шизофренией связано ухудшение социального позна­ния, обычно имеет место социальная изоляция, часто встречаются трудности в работе, проблемы с долгосроч­ной памятью и вниманием [5]. При некоторых формах шизофрении может нарушаться функция речи, возника­ют грубые двигательные нарушения [6].

Обращает на себя внимание, что пубертатный период является критическим для начала заболевания шизофре­нией. У 38 % мужчин и 21 % женщин с диагнозом шизоф­рения заболевание дебютировало в возрасте до 18 лет [6]. У пациентов с диагнозом шизофрения могут возникать как психотические симптомы, так и неспецифические проявления социальной изоляции, раздражительность, дисфория [7].

Эффективность лечебно-реабилитационных ме­роприятий при шизофрении остается недостаточной, значительная часть больных является социально не­адаптированными. Современные концепции оказания психиатрической помощи отмечают важную роль соци­альной адаптации и социальной реабилитации в ком­плексе лечебно-профилактических мероприятий при шизофрении [8]. Однако, несмотря на активизацию в последние годы научных поисков в этом направлении, вопросы социальной реабилитации и реадаптации боль­ных шизофренией остаются одним из наиболее уязви­мых мест системы оказания психиатрической помощи. Система реабилитации больных шизофренией, которая существует сегодня, в значительной мере формализо­вана, обезличена, не учитывает глубины социальной дезадаптации больного и особенностей его социального функционирования и, как следствие, имеет низкую эф­фективность [9].

Основой обеспечения полной и адекватной оценки психического состояния и психосоциальной адаптации пациентов является технология определения функцио­нального диагноза, который отражает клинико-функци­ональные особенности больного.

Исследование состояния индивидуальной систем­ной интеграции биопсихосоциальных особенностей больного с помощью функционального диагноза дает возможность качественно оценить особенности шизоф­ренического процесса в контексте патодинамического, психологического и социального компонентов, что по­зволяет определить полноту приспособления больного к окружающей среде.

Общие принципы функционального психиатрическо­го диагноза были заложены Абрамовым В.А., Пуца С.А., Кутько И.И. [10], которые считали, что функциональный диагноз — это оценка результата осознания и интеллек­туальной обработки больным патологического процесса, сложившегося в результате него социальной ситуации, индивидуальной приспособленности и взаимодействия больного с социальным окружением. Однако, к сожале­нию, эта технология не была широко внедрена в реальной клинической практике психиатрии, оставаясь дополни­тельным механизмом, который врачи-психиатры исполь­зовали по собственному желанию и на свое усмотрение.

Современные концепции развития шизофрении

В происхождении шизофрении общепринятой яв­ляется стресс-диатезная модель, в которой причинами развития болезни является не только наследственный фактор, но и средовый и социальный [10]. При заболева­нии одного из родителей риск наследования шизофрении составляет 11 %, при болезни у обоих родителей — до 42 % [11].

Большое значение придаётся отклонениям в раз­витии головного мозга, когда сверхпороговые внешние раздражители приводят к прогрессирующему процессу, которая проявляется психопатологической (позитивной и негативной) симптоматикой [12].

Что касается нейрохимических процессов, огромное значение имеют следующие нарушения:

1. Нарушения дофаминовой нейромедиации.

Установлено, что дефицит префронтального дофами­на и гипо стимуляция Д1-рецепторов имеют значение в развитии негативных и когнитивных проявлений [13]. Избыток субкортикального дофамина и гиперстимуля­ция Д2-рецепторов приводят к появлению продуктив­ных нарушений [14]. Концептуальные доказательства значимости дофаминовой дисфункции были пред­ставлены в ключевой публикации Арвида Карлссона в 1963 г. (Нобелевский лауреат 2000 г.) [15]. Основа концеп­ции — наблюдения, показавшие, что психостимуляторы стимулируют дофаминовые рецепторы, а нейролептики их блокируют [16]. Выяснено, что блокада дофаминовых рецепторов приводит к экстрапирамидным нарушениям и гиперпролактинемии. При исследования действия ней­ролептиков был доказан эффект, который связан не толь­ко с их действием на D2-рецепторы, а также со способ­ностью ингибировать 5-НТ2-серотониновые рецепторы. В дальнейшем было доказано, что некоторые атипичные нейролептики (клозапин, оланзапин) оказывают своё действие на серотониновые рецепторы сильнее, чем на дофаминовые [17]. Так была установлена вовлеченность серотониновой системы в формирование дофаминового дисбаланса.

2. Нарушения глутаматной нейротрансмиссии.

Суть концепции — снижение проведения нервных им­пульсов в мозге больных из-за ингибирования глутаматных рецепторов NMDA-типа. Поиск сосредоточился на препаратах, стимулирующих NMDA-рецепторы [18]. Вы­яснено, что эти рецепторы связаны с 5HT2a-рецепторами, и сейчас эту концепцию корректнее называть серотонин- глутаматной. Накоплены убедительные данные, что дис­функция серотонин-глутаматного комплекса определяет предрасположенность к галлюцинациям.

3. Аутоиммунные нарушения.

Гипотеза появилась в 60-70-е гг. прошлого века [19]. Основа — обнаружение в крови антител к компонентам мозга. Достоинство гипотезы — экспериментальное под­тверждение. В настоящее время не вызывает сомнений вовлеченность иммунной системы в патогенез шизофре­нии [20]. Недостатки — невозможность объяснить поли­морфизм клинической симптоматики. Кроме того, ауто­антитела обнаруживаются при многих (если не при всех) психических расстройствах [21].

4. Нарушения метаболизма кинуренов.

Основа — у больных шизофренией в ликворе выявля­ется повышенный уровень кинуреновой кислоты, кото­рая образуется в головном мозге в процессе метаболиз­ма незаменимой аминокислоты триптофана. Триптофан при шизофрении метаболизируется по кинурениновому пути в 95 % случаях, так как происходит активация фер­мента в астроцитах факторами гуморального иммуни­тета. В результате кинуреновая кислота накапливается в головном мозге. Единственным известным антагонистом глутаматных рецепторов является кинуреновая кислота. В результате её накопления происходит развитие глута- матергической гипофункции и реципрокной дофаминергической гиперфункции [22][23]. При накоплении кинуреновой кислоты происходит снижение содержания серотонина и развитие депрессивной симптоматики при шизофрении. В настоящее время ингибиторы фермен­та, направляющего обмен триптофана по кинуреновому пути, рассматриваются как перспективный класс препа­ратов в лечении шизофрении.

Роль салиенса (salience)

Салиенс — это способность идентифицировать значи­мые стимулы и отделять их от малозначимых, фоновых. В основе функции внимания лежит феномен салиенса, который обеспечивает научение и выживание особи и позволяет ему сфокусировать ограниченные перцептив­ные и когнитивные ресурсы на важных наборах данных, поступающих из различных сенсорных систем [24].

Нарушение салиенса при шизофрении является стержневым феноменом. Некоторые исследователи [25] предлагают сгруппировать в будущих классификаци­ях расстройства шизофренического спектра в группу «синдромов дизрегуляции салиенса». Мезолимбические и лимбические структуры являются основным нейроанатомическим субстратом салиенса. Основным нейромедиатором, участвующим в формировании реак­ции на значимый стимул, является дофамин, который преобразует эмоционально нейтральный бит информа­ции в эмоционально окрашенную (положительную или отрицательную) реакцию, т. е. в «салиентное событие».

1. Kapur [26]. предположил, что имеющее место при ши­зофрении гипердофаминергическое патологическое со­стояние лимбической системы приводит к нарушению адекватного распределения салиентных событий в от­вет на различные внутренние и внешние стимулы. Это нарушение обусловливает широкий спектр позитивных симптомов шизофрении (галлюцинаторно-бредовые симптомы, дезорганизация мышления и др.).

Роль матери в происхождении шизофрении у сына

Биологические аспекты

Не вызывает сомнения, что генетические факторы играют важную роль в развитии шизофрении. О при­частности генов к развитию шизофрении свидетельству­ют многочисленные результаты генетических исследо­ваний. Скорее всего, шизофрения является полигенным заболеванием, а риск при наследовании каждого отдель­ного гена является малым. Так, оба монозиготные близ­нецы не всегда болеют шизофренией, для развития этого заболевания также нужны пусковые факторы окружаю­щей среды [27].

Риск развития шизофрении в течение жизни в общей популяции составляет около 1 %, у монозиготных близ­нецов — 35—60 %, у дизиготных — 10—30 %, сиблингов, больных шизофренией — 10 %, у ребенка, один из ро­дителей которого страдает шизофренией, — 10—17 %, у ребенка, оба родителя которого болеют шизофренией, — 30—40 % [28].

В классическом исследовании Torrey E.F. et al. [29] была подвергнута оценке информация от семей моно- зиготных близнецов, которые не конкордантны по ши­зофрении. В каждой паре близнецов определялся возраст развития шизофрении и отличия близнецов друг от дру­га. Интересно, что в некоторых парах (30 %) изменения отмечались еще в раннем возрасте (0-5 лет), а в большин­стве случаев симптомы возникли в подростковом и моло­дом возрасте, как и ожидали исследователи.

Семейные периоды обострений отражают эндоген­ные циклические процессы организма, оказывающие не­специфическое влияние на патогенетические механизмы психических заболеваний, способствуя в некоторых слу­чаях их клиническому проявлению. Надо думать, что эти биоритмы возникли и генетически закрепились в про­цессе филогенеза, своеобразного для каждой отдельной семьи. Выявление «семейного стереотипа» в развитии клинической картины болезни применяется в медико-ге­нетическом прогнозировании и оценке развития шизоф­рении у близких родственников [30].

Согласно генетической теории развития шизофре­нии, в возникновении данного заболевания принимают участие определенные гены-кандидаты шизофрении, создающие предрасположенность к болезни, которая не всегда реализуется. В большинстве случаев наруше­ния при данной патологии находят в трех хромосомных регионах: 22q11, 1q42 / 11q14, X-хромосома. В 2014 г. в журнале Nature была опубликована научная работа [31], которая была названа самым масштабным исследовани­ем шизофрения-ассоциированных вариаций однонукле­отидных полиморфизмов: их было обнаружено 108. Там можно встретить аномалии DRD2 (дофаминовый D2- рецепторов), а также большое количество генов, которые принимают участие в глутаматергической нейротранс­миссии и синаптической пластичности: GRM3, GRIN2A, СРР, GRIA1.

Отдельного внимания заслуживают вариации генов CACNA1C, CACNB2 и CACNA1I, участвующих в работе кальциевого канала, что может расширить предыдущие выводы о патогенезе шизофрении. Существует идея, что генетические дефекты создают дисбаланс в работе меди- аторных систем головного мозга в результате нарушения нейротрансмиссии, арборизации, синаптогенеза, селек­ции нейронов во время созревания мозга и нарушения функций отдельных звеньев реализации синаптического сигнала (нейромедиаторных, систем внутриклеточных мессенджеров, систем гормонов и энзимов, мембранных комплексов) [32][33].

А.В. Снежневский [34] предположил, что амфетамин является провоцирующим фактором для «патоса шизоф­рении» и вызывает «экспериментальную» модель шизоф­рении. Длительное употребление метамфетамина вызы­вает более тяжелую психопатологическую симптоматику и заметно уменьшает плотность переносчиков дофами­на в головном мозге, которая может быть стойким даже после прекращения употребления метамфетамина. При уменьшении плотности переносчиков дофамина остаёт­ся стойкая психопатологическая симптоматика у потре­бителей метамфетамина, включая психотическую [35][36].

Нарушения внутриутробного развития связаны с психическими расстройствами взрослых за счет дизре- гуляции гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси (ГДП-оси), что приводит к повышенному уровню глюкокортикоидов и воспаления [37]. Одна из гипотез, объ­ясняющих формирование шизофрении, отмечает, что такие ранние патологии, как внутриутробные инфекции, материнское голодание, ограничение внутриутробного роста, кесарево сечение, а также пре- и перинатальная ги­поксия, вероятно, приводят к деструкции нервной ткани и повышению риска развития шизофрении.

Ряд исследований указывают на биологические меха­низмы, лежащие в основе данных ассоциаций, и включа­ют неправильное функционирование ренинангиотензи- новой системы, возбужденную плацентарную функцию и эпигенетическую регуляцию экспрессии генов [38]. Кроме того, связанные с цитокинами воспалительные ответы на внутриутробную инфекцию могут привести к аномальному развитию головного мозга, развитию пси­хоза в более позднее время и, как было показано, вызвать измененную гликемическую регуляцию и избыточное от­ложение жира у взрослых [39].

Гипотеза внутриутробных нарушений предусматри­вает важную биологическую связь между аномальным внутриутробным развитием, риском шизофрении и со­матическими расстройствами. В 2016 г. Nielson et al. [40] опубликовали ретроспективный анализ, в котором было показано, что анемия и инфекции у матери были связаны с повышенным риском развития шизофрении. Согласно этому исследованию, наличие анемии и инфекций у ма­тери приводило увеличению риска развития шизофре­нии у новорожденных в 2,49 раз. В исследовании было установлено, что материнская инфекция и анемия могут представлять два независимых фактора риска развития шизофрении. Однако авторы не приняли во внимание один объединяющий фактор, представляющий собой де­фицит цинка, который, как известно, часто ассоциирует­ся с анемией, являясь фактором предрасположенности к инфекциям и нарушениям развития мозга [41].

Как свидетельствуют данные, проявления токсикоза матери во время беременности, употребление ею лекар­ственных средств и перенесенные детские заболевания в раннем возрасте отрицательно коррелируют с фактором продолжительности шизофрении [42].

Гипоксия плода, перинатальная травма, осложнения наследственность (наличие наследственных психиче­ских, неврологических и других заболеваний у родите­лей), резус-несовместимость или несовместимость по группе крови между плодом и матерью коррелируют с неблагоприятным течением шизофрении [43].

В меньшей степени ухудшает течение шизофрении низкий уровень образования в преморбиде [44]. Пере­несенные заболевания матерью во время беременности, в том числе инфекционного характера, особенно вирус гриппа, повышают фактор, связанный с ранней манифе­стацией заболевания [45][46].

Так, перинатальная гриппозная инфекция приводит к ограничению выделения нейронами реелина, регулиру­ющего кортико-гипокампальную миграцию нейронов, а это вызывает слабость тех структур мозга, которые по­ражаются при шизофрении в первую очередь [47][48]. Вирусные гипотезы генеза шизофрении допускают как прямое влияние нейротропных вирусов на нейроны, ко­торое приводит к разрушению этих клеток, так и опосре­дованное,

Инфекция в постнатальном периоде играет свою роль в этиологии шизофрении. Нейроинфекция, перене­сенная в возрасте до 14 лет, приводит к высокому риску заболеваемости шизофренией во взрослом возрасте. За­мечена корреляционная связь между детским менинги­том, перенесенным в возрасте до пяти лет, и психозами во взрослом возрасте. Повышает риск манифестации шизофрении токсоплазма гондии как внутриклеточный паразит, являясь одним из этиологических агентов, дей­ствующим до и после рождения ребенка.

Поздний возраст родителей при зачатии, осложнения во время родов (затяжной период потуг, стремительные роды, дополнительная стимуляция, вакуум-экстракция плода, наложение акушерских щипцов, долгий безво­дный промежуток), низкая оценка по шкале Апгар при рождении и употребления алкоголя в доманифестном периоде повышают фактор, связанный с низким уровнем социального функционирования [49].

В результате проведенных многочисленных исследо­ваний, проводимых с 1929 г., выявлена связь между за­болеванием шизофренией и сезоном рождения. В статье Torrey E.F. et al. [50] опубликованы результаты работы по этой теме, в которой были проанализированы данные ис­следований сезонности рождения больных шизофренией в южном и северном полушариях. Отмечено превалиру­ющее число рождений больных шизофренией в период с декабря по май [51]. Mortensen P.B. et al. [52] отмечают увеличение рождений больных шизофренией в феврале и марте. Вильянов В.Б. и Егоров С.В. [53] занимались из­учением сезонности рождения больных шизофренией в России. Наибольшее количество рождений, по их дан­ным, приходилось на март. Были отмечены различия, связанные с половой принадлежностью. У мужчин пики рождаемости приходились на март и июль, у женщин — только на март Другие авторы также указывали на раз­личия сезонности рождений больных шизофренией в зависимости от биологического пола. Среди женщин, страдающих шизофренией, японские исследователи вы­явили преобладание числа рождений в зимне-весенние время, что не было замечено у мужчин [54].

Психологические аспекты

Большинство психологических факторов риска дей­ствуют длительное время: в течение детства и взрослой жизни, непосредственно до манифестации психоза. Большое значение придается ряду факторов, воздейству­ющих на ребёнка в возрасте до трех лет, таких как «не­возможность сформировать объект привязанности», «наличие холодной, эмоционально незрелой матери», «ранняя потеря родителей», «жестокое отношение или сексуальное развращение в малолетнем возрасте, прежде всего, лицами из группы первичной поддержки ребенка», «особенности воспитания ребенка» [55].

Специфическое воспитание ребенка. Впервые в Изра­иле было доказано влияние воспитания ребенка на реа­лизацию риска манифестации шизофрении [56]. Во вре­мя наблюдения двух групп детей, рожденных от больных шизофренией родителей, дети, воспитывающиеся в сво­ей родной семье, были выделены в первую группу, а дети другой группы росли в сельскохозяйственной коммуне, где условия жизни были близки к идеальным, по мнению основателей коммуны. Через 25 лет оказалось, что у вто­рой группы детей шизофрения и аффективные заболе­вания встречались чаще, чем у детей, выросших в семье. Исследователи пришли к выводу, что воспитание детей в семье, пусть даже неблагополучных по своему заболева­нию, понижает риск развития психических расстройств.

Нарушение родительской привязанности. Отмечена корреляционная связь с атипичностью взаимодействия в системе мать — младенец, в дальнейшем повышаю­щая риск манифестации шизофрении в зрелом возрасте. Отмечено атипичное взаимодействие в системе мать — ребёнок у матерей детей, у которых в зрелом возрасте были диагностированы шизофрения и шизоформные расстройства. Потому в психологии возникло понятие «шизогенная мать» — доминантная, внутренне эмоцио­нально отчужденная по отношению к ребёнку женщина, которая использует ребёнка как социальный проект для достижения своих целей и при этом в своем поведении демонстрирует ребёнку непоследовательность по отноше­нию к нему (от чрезмерного контроля до агрессии, хотя бы только вербальной). Несомненно, что шизогенная мать не может являться единственной или главной причиной воз­никновения и развития шизофрении, но спровоцировать формирование более высокого уровня шизоидности, по­следующие драматичные психологические проблемы и со­циальную дезадаптацию может. Такие психические нару­шения, как маниакальные, тревожные или депрессивные расстройства не были подтверждены для матерей детей другими психическими нарушениями [57].

Исторически изначально возникло понятие именно «шизофреногенная», а не «шизогенная» мать. Еще Зиг­мунд Фрейд указывал на возможные психологические причины возникновения шизофрении. Фрейд предпо­лагал, что если родители впадают в крайности в вос­питании ребёнка (например, родители чрезмерно су­ровы, холодны и отчуждены или, наоборот, проявляют излишнюю заботу о ребёнке), то ребёнок испытывает психологическое напряжение и у него развиваются от­ветные реакции (психологические защиты). По мнению Фрейда, у ребёнка возникают психологические процес­сы регрессии и попытки восстановить контроль своего Эго над ситуацией. Уходя от непосильного для детской психики эмоционального напряжения, ребенок «сбегает» в мир, где ему было хорошо — регрессирует в детство и там впадает в крайности нарциссизма и эгоцентричной заботы исключительно о своих нуждах. То есть ребёнок отвечает крайними мерами на крайности родителей. Од­нако, взрослея, ребенок не может оставаться в состоянии регрессии в детство, так как родители и окружающая действительность принудительно «выдёргивают» ре­бёнка оттуда (ведь требования к взрослеющему ребён­ку возрастают), и тогда взрослеющий ребёнок пытается восстановить контроль своего Эго над ситуацией. Так возникают мании преследования и величия. По мнению Зигмунда Фрейда, примерно так возникает и развивается шизофрения у человека в результате воздействия воспи­тания родителей. Таким образом, Фрейд поставил вопрос и шизофреногенных родителях.

Однако понятие «шизофреногенная мать» было под­робно разработано не Зигмундом Фрейдом, а Фридой Фромм-Рейчман в 1948 г. [58]. По её мнению, шизофреногенная мать — холодная доминантная женщина, не обращающая достаточного внимания на потребности ребёнка. Для шизофреногенной матери ребёнок — со­циальный проект, а не маленький любимый человек. Такие матери могут демонстрировать героическое прео­доление трудностей в рождении и воспитании ребенка, своё материнское самопожертвование, а на самом деле использовать условный социальный проект «Ребёнок» для достижения своих целей в жизни. Шизогенная мать не делает целенаправленных осознанных усилий по формированию высокого уровня шизоидности у свое­го ребенка (который впоследствии испытывает законо­мерные последствия шизоидности во взрослой жизни). Шизогенная мать отдает приоритеты своим жизненным целям и идет на поводу у свойств своего характера (лич­ности). Она не контролирует своё поведение по отно­шению к ребёнку, шизоидный ребёнок у нее получается просто и логично, как следствие её поведения. Шизогенная мать вполне может любить своего ребёнка, но себя, свою личность и свои жизненные цели она любит зна­чительно больше. Меняться для целей воспитания пси­хологически благополучного и социально адаптивного ребенка или, по крайней мере, контролировать свои эмоции и поведение, шизогенная мать не может или не хочет.

Усыновление детей с высоким семейным риском ши­зофрении. Дети, усыновлённые с высоким семейным риском заболевания шизофренией, подвержены высо­кому риску заболевания. Усыновленные дети, мать ко­торых больна шизофренией, имели более высокую забо­леваемость шизофренией, биполярным расстройством и другими тяжелыми психическими расстройствами.

Жестокое отношение и сексуальное надругательство. Жестокое обращение, в том числе и сексуальное надру­гательство над ребенком, увеличивают риск психотиче­ских расстройств, в частности шизофрении, в зрелом возрасте. Влияние на мозг малолетнего ребенка трав­матических событий приводит к нейробиологическим изменениям, подобным тем, что описаны при шизофре­нии, — к нарушению дифференциации моноаминовых нейротрансмиттерных трактов и процесса синаптиче­ского сокращения с сохранением избыточной плотно­сти дофаминергических рецепторов в гипокампальных структурах, вентрикулодилатации, медиобазальной и церебральной атрофии, активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. Достоверно уста­новлена связь между жестоким обращением с ребенком в течение первых трех лет его жизни и риском заболева­ния шизофренией в течение последующего времени, что объясняется диатез-стрессовой моделью психоза.

Детская психическая травма тесно связана с нейрокогнитивными нарушениями, что аналогично ког­нитивным нарушениям при заболевании шизофрении. Особенно выделяют нарушения эмоциональной когниции и социальной перцепции человека. Подобные нарушения очень часто являются предикторами ши­зофрении, которые в основном манифестируют в зре­лом возрасте.

Сочетание биологических и психологических факторов развития шизофрении

Шизофрения имеет полиэтиологический и мультифакториальный этиопатогенез [59][60][61]. Широко об­суждается вопрос о влиянии факторов внешней среды на клинический фенотип заболевания [62]. В анамнезе пациентов с расстройствами шизофренического спек­тра чаще встречались такие факторы как перенесенные инфекционные и соматические заболевания матерью во время беременности, употребление алкоголя матерью во время беременности, употребление алкоголя больными в подростковом возрасте, не достигавшее уровня зави­симости, гипоксия плода или перинатальная травма при рождении, проблемы с группой первичной поддержки в семье больного в детском возрасте (чаще антисоциаль­ные родители, жестокое обращение с ребенком), токсикоз беременности у матери, кризисные взаимоотношения в семьи (физическое или сексуальное насилие, злоупотре­бление алкоголем), миграция в другую культурную среду [63].

Болезнь сына как фактор, влияющий на здоровье матери

Психологически бывает непросто адаптироваться к социальной роли материнства вообще, еще сложнее при­нять ситуацию рождения ребенка с пороками развития или дальнейшее диагностирование у него психического заболевания. Патологическое восприятие матерью ситу­ации заболевания ребенка, дальнейшее формирование дисгармоничных внутрисемейных отношений негатив­но отражается на психическом состоянии всех членов семьи, искажая модель их взаимоотношений, нарушая социальное поведение матери и усложняя адекватную со­циализацию больного ребенка [64].

По данным литературы, для матерей детей с ограни­ченными возможностями характерны сомнения в цен­ности собственной личности, высокая конфликтность, развитие идей самообвинения за рождение ребенка с пороками. Нередко проявления повышенного самокон­троля выступают в роли защитного механизма, который помогает в сокрытии данных переживаний [65]. Матери больных детей имеют низкий уровень осознанности «Я», проявляют стремление скрыть от себя и других непри­ятную информацию. Выделяют следующие психологи­ческие особенности матерей больных детей: деформа­цию самоотношения, выраженную в его отрицательном эмоциональном фоне, неуверенность в себе, наличие разнообразных внутренних конфликтов, патологиче­скую систему защиты, представленную интенсивным и ригидным проявлением защитных механизмов рациона­лизации, реактивного образования и проекции, а также неосознанное стремление психологической самозащи­ты, выраженное в интенсивном проявлении социаль­ной желательности и отрицании собственных болезней. Поверхностность адаптации может проявиться в виде тяжелых патологий при изменении социальных условий жизни. Соответственно, матери больных детей нужда­ются в предоставлении психокоррекционной помощи, направленной на формирование положительного эмо­ционально-ценностного отношения к себе, повышение уровня осознания, обучению адекватным формам пове­дения [66].

Г.А. Мишина (1998) [67] изучала варианты сотрудни­чества в родительско-детских парах. Отклонения в пси­хофизическом развитии детей раннего возраста автор рассматривала не только как возможное следствие орга­нических и функциональных нарушений, но и как прояв­ления, обусловленные отсутствием адекватных способов сотрудничества родителей с детьми и дефицитом обще­ния. Она сделала вывод, что родители, воспитывающие ребенка с шизофренией, обладают неэмоциональным характером сотрудничества, не умеют создавать ситуа­цию совместной деятельности, обладают неадекватной позицией по отношению к ребенку. Почти в каждой се­мье, воспитывающей ребенка, больного шизофренией, зачастую присутствуют самые разнообразные эмоции, небезопасные для матери и для больного ребенка.

Ниже приведены несколько распространенных не­здоровых психологических установок [68]:

1. Непринятие ситуации. Внутренний эгоизм жен­щины, отсутствие жалости, сочувствия и любви к больному ребенку.
2. Поиск виноватых. При такой позиции происходит вражда между всеми членами семьи. Это еще боль­ше усложняет ситуацию и исключает сотрудниче­ство в семье.
3. Перенос вины на ребенка. Происходит изоляция ребёнка в семье, конфликтные ситуации, в резуль­тате чего ухудшается его психическое и физиче­ское состояние.
4. Ошибочный стыд. Причина того, что в России инвалиды не имют возможности полноценно участвовать в социальной жизни, что приводит к стрессовой ситуации для больного и усугубляет его состояние, так как он рискует быть оторван­ным от общества и сверстников [69].
5. Комплекс вины. Проявлятся усиленной гиперопе­кой больного ребенка. Это может привести к пси­хологическому нарушению его поведения, что ещё больше усилит его дезадаптацию.
6. Самоунижающее настроение, которое проявляет­ся в виде запущенных комплексов. Такая ситуация не ведет к улучшению его состояния.
7. Синдром жертвы, проявляется в отсутствии уви­деть в ребенке личность, склонность к «страдани­ям» и в демонстративности поведения.
8. Мания «отличия». Такие настроения исключают помощь и поддержку со стороны других людей и приводят к изоляции от общества.
9. Потребительское настроение вырабатывает при­вычку внушать себе, ребёнку и окружающим лю­дям, что его состояние только ухудшается. Это приводит к исключению полноценной социализа­ции больного ребенка.
10. «Убийственная жалость», когда опекун самоут­верждается за счет больного ребенка. Единствен­ной целью в жизни преподносится уход за больным ребёнком. Собственная значимость измеряется степенью нужности инвалиду.

В эмпирическом исследовании «Социально-психоло­гические проблемы у детей с ОВЗ» 2015 г. Политик О.И. [70] подробно раскрывает зависимость развития ребенка с шизофренией от отношений с матерью и её собствен­ного отношения к себе. Автор отмечает: «Мать начинает тяготиться своим материнским статусом, так как прила­гает много усилий для воспитания ребенка». Появляется раздражительность, невротизация, чувство обременён­ности родительской обязанностью. У родителей было выявлено чувство вины за «неправильное воспитание», которое устранялось посредством строгого отношения к ребенку (54,5 %) или самоустранения (18,2 %), что явля­ется показателем деформации воспитательного подхода. Дети становятся суетливыми, драчливыми, они посто­янно кричат, плачут, бывают сильно возбуждены, фор­мируется тревожность и враждебность, что часто трак­туется как капризность и избалованность. О.И. Политик пишет: «Чувство вины за неправильное воспитание по­буждает родителей бессознательно создавать стрессовую ситуацию: частые наказания, окрики, желание настоять на родительском праве». Автор заключает, что деприва­ция родительских отношений коррелирует с нарушения­ми эмоционального и речевого развития.

Выводы

Таким образом, можно говорить о наличии очевидно­го взаимного влияния междубольным шизофренией ре­бёнком и его матерью. С одной стороны, оно может про­являться в виде того, что определенный ряд личностных особенностей матери сопровождается формированием высоких показателей шизоидности и невротичности ре­бенка. Конечно, наличие определенного психологического типа матери (как единственной причины) недостаточно для возникновения и развития шизофрении, но последующее развитие у ребенка личностных нарушений, как погранич­ного состояния между нормой и патологией, уже может быть почвой для развития болезни при наличии других более весомых причин (например, наследственных). С дру­гой стороны, заболевание ребенка может быть значимым стрессорным фактором для матери, приводящим к форми­рованию у неё проявлений эмоционального напряжения и психологической дезадаптации, что, в свою очередь, может негативно сказываться не только на особенностях её взаи­моотношений с ребёнком, но и на особенностях протека­ния его заболевания. Механизмы формирования такого «порочного круга» малоизучены даже теоретически, не го­воря уже о том, что в рутинной психиатрической практике эти вопросы не попадают в фокус внимания врача-психи- атра, не учитываются при разработке стратегии терапии. Однако параметры взаимодействия матери и ребенка, уро­вень их взаимной эмпатии, может иметь важное значение для формирования комплайенса при лечении шизофрении, так как «проводником» терапии по отношению к малень­кому пациенту является именно мать. Также несомненно, что уровень психического здоровья матери является важ­ным ресурсом для поддержания жизнеспособности всей семейной системы и, в частности, необходимым условием для организации адекватной терапии больного шизофре­нией ребёнка. Поэтому изучение вопросов взаимовлияния больного шизофренией и его матери, разработка способов коррекции возникающих при этом проблем являются важной научной и практической задачей современной психиатрии.

1. Смулевич А.Б. Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния. — М.: МЕД пресс-информ, 2009.

2. Дьяченко Л.И. Организация психиатрической помощи больным шизофренией //Шизофрения: новые подходы к терапии : Сборник научных работ Украинского НИИ клинической и экспериментальной неврологии и психиатрии и Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи), 1995.

3. Tandon R., Keshavan M.S., Nasrallah H.A. Schizophrenia: Just the Facts What we know // Schizophr Res. – 2008. – V.102(1-3). – P.1-18. doi: 10.1016/j.schres.2008.04.011.

4. Психическое здоровье: усиление борьбы с психическими расстройствами. // Информационный бюллетень Всемирной организации здравоохранения. – 2010. – № 220. – 12 с.

5. Jones P. Cannon M. The new epidemiology of schizophrenia // Psychiatr. Clin. Nort. Am. — 1998. — V. 21(1). — Р. 1-25.

6. Roffman J.L., Brohawn D.G., Nitenson A.Z., Macklin E.A., Smoller J.W., Goff D.C. Genetic Variation Throughout the Folate Metabolic Pathway Influences Negative Symptom Severity in Schizophrenia // Schizophr. Bull. — 2013. – V.39(2). — P. 330-8. doi: 10.1093/schbul/sbr150

7. Susser E., Neugebauer R., Hoek H.W., Brown A.S., Lin S., et al. Schizophrenia after prenatal famine. Further evidence // Arch. Gen. Psychiatry. — 1996. — V. 53(1). – Р. 25-31. DOI: 10.1001/archpsyc.1996.01830010027005

8. Абриталин Е.Ю., Александровский Ю.А., Ананьева Н.И., и др. Психиатрия: национальное руководство (2-е издание, переработанное и дополненное). — Москва, 2018.

9. Górna K., Jaracz K., Jaracz J., Kiejda J., Grabowska-Fudala B., Rybakowski J. Social functioning and quality of life in schizophrenia patients: relationship with symptomatic remission and duration of illness // Psychiatia Polska. – 2014. – № 48(2). – P. 277– 288. (in Polish)

10. Абрамов В.А., Пуцай С.А., Кутько И.И. Функциональная диагностика психических заболеваний (методические рекомендации) – Донецк: Донецкий госмединститут; 1990.

11. Семенов С.Ф. Некоторые особенности клиники и течения шизофрении с явлениями аутоиммунизации антигенами головного мозга // Журнал невропатологии и психиатрии — 1964. — Т. 64. — № 3. — С. 398.

12. Семенов С.Ф. Шизофрения. — Киев: Медицинское издательство УССР; 1961.

13. Смулевич А.Б. Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния. — М.: МЕД пресс-информ; 2009.

14. Фуллер Торри Э. Шизофрения. Книга в помощь врачам, пациентам и членам их семей. — СПб.: Питер Пресс; 1996.

15. Карлссон A. Прогресс дофаминовой теории шизофрении: Справочное издание для врачей. — 2003.

16. Александровский Ю. А. Предболезненные состояния и пограничные психические расстройства (этиология, патогенез, специфические и неспецифические симптомы, терапия). — М.: Литтерра; 2010.

17. Бухановский А.О., Вилков Г.А., Дубатова И.В., Перехов А.Я., Черенков С.А. Применение плазмофереза при шизоаффективных психозах // «Аффективные и шизоаффективные психозы». Материалы конференции. — М., 1998. — C. 408–409.

18. Котельников Г.П., Шпигель А.С, Кузнецов С.И., Лазарев В.В. Введение в доказательную медицину. Научно обоснованная медицинская практика: пособие для врачей — Самара: СамГМУ, 2001.

19. Дубатова И.В., Вилков Г.А. Опыт применения основных параметров функций определенных систем гомеостаза для диагностики, прогнозирования и лечения эндогенных психозов // Научно-практическая конференция психиатров Юга России «Психиатрия на рубеже тысячелетий». Материалы конференции. — Ростов н/Д, 1999. — C. 164–166.

20. Дубатова И.В. Влияние «шоковых» методов терапии на процессы свободнорадикального окисления и антиоксидантной защиты у больных шизофренией // I научная сессия РГМУ . Материалы сессии. — Ростов-на-Дону, 1996. — C. 39.

21. Краткий курс психиатрии. Под редакцией д. м. н. Солдаткина В.А. — Ростов-на-Дону; 2019.

22. Жислин С.Г. Очерки клинической психиатрии. — М.: Медицина, 1965.

23. Зацепицкий Р.А. Психологические аспекты психотерапии больных неврозами. В кн. Актуальные вопросы медицинской психологии. — Л.: Медицина, 1974. — С. 54–69.

24. Исурина Г.Л., Карвасарский Б.Д., Ледер С., Ташлыков В.А., Тупицын Ю.Я. Развитие патогенетической концепции неврозов и психотерапии В.Н. Мясищева на современном этапе. В кн.: Теория и практика медицинской психологии и психотерапии. – СПб., 1994. – С. 100-109.

25. Rössler W., Salize H.J., van Os J., Riecher-Rössler A. Size of burden of schizophrenia and psychotic disorders. // Eur Neuropsychopharmacol – 2005. – V.15 (4). – P. 399–409. DOI: 10.1016/j.euroneuro.2005.04.009

26. Kapur S. Psychosis as a state of aberrant salience: a framework linking biology, phenomenology, and pharmacology in schizophrenia // Am J Psychiatry. – 2003. – V.160(1). – P.13-23. DOI: 10.1176/appi.ajp.160.1.13

27. Harrison P.J., Weinberger D.R. Schizophrenia genes, gene expression, and neuropathology: on the matter of their convergence // Molec. Psychiatry. — 2005. – V.10(1). – P. 40-68. DOI: 10.1038/sj.mp.4001558

28. Owen M.J., Williams N.M., O’Donovan M.C. The molecular genetics of schizophrenia: new findings promise new insights // Molec. Psychiatry. — 2004. — V.9(1). — P. 1427. DOI: 10.1038/sj.mp.4001444

29. Torrey E.F., Taylor E.H., Bracha H.S., Bowler A.E., McNeil T.F., et al. Prenatal origin of schizophrenia in a subgroup of discordant monozygotic twins // Schizophr. Bull. — 1994. — V. 20(3). — P. 42332. DOI: 10.1093/schbul/20.3.423

30. Бухановский А.О. Некоторые особенности клиники семейной шизофрении. Автореферат — 1977. 20-25.

31. Schizophrenia Working Group of the Psychiatric Genomics Consortium. Biological insights from 108 schizophrenia-associated genetic loci. // Nature. — 2014. — №5.- Р.421-427. doi: 10.1038/nature13595.

32. Laruelle M. The role of endogenous sensitization in the pathophysiology of schizophrenia: Implications from recent brain imaging studies // Brain Research Reviews. — 2000.- Vol. 31, №1-2.- P.371-384.

33. Lisman J.E., Coyle J.T., Green R.W., Javitt D.C., Benes F.M., et al. Circuit-based framework for understanding neurotransmitter and risk gene interactions in schizophrenia // Trends in Neuroscience.- 2008.- Vol.31, №5.- Р.234-242. doi: 10.1016/j.tins.2008.02.005

34. Личко А.Е., Битенский В.С. Подростковая наркология. — СПб., 1991.

35. Sekine Y., Iyo M., Ouchi Y., Matsunaga T., Tsukada H., et al. Methamphetamine-Related Psychiatric Symptoms and Reduced Brain Dopamine Transporters Studied With PET // American Journal of Psychiatry. — 2001. – V.158(8). – P. 1206—1214. DOI: 10.1176/appi.ajp.158.8.1206

36. Volkow ND. Drug Abuse and Mental Illness: Progress in Understanding Comorbidity // Am J Psychiatry. – 2001. – V.158(8). – P.1181-3. DOI: 10.1176/appi.ajp.158.8.1181

37. Fabrega H. The self and schizophrenia: a cultural perspective. // Jr Schizophr Bull. – 1989. – V.;15(2). – P.277-90. DOI: 10.1093/schbul/15.2.277

38. Chou IJ, Kuo CF, Huang YS, Grainge MJ, Valdes AM, et al. Familial Aggregation and Heritability of Schizophrenia and Co-aggregation of Psychiatric Illnesses in Affected Families. // Schizophr Bull. – 2017. – V.43(5). – P.1070-1078. doi: 10.1093/schbul/sbw159.

39. Self-consciousness: an integrative approach from philosophy, psychopathology and the neurosciences. Kircher T., David AS eds. — Cambridge University Press; 2003.

40. Nelson C.W. Remembering Austin L. Hughes. // Infect Genet Evol. – 2016. – V.40. – P.262-265. doi: 10.1016/j.meegid.2016.02.030

41. Martin B., Wittmann M., Franck N., Cermolacce M., Berna F., Giersch A. Temporal structure of consciousness and minimal self in schizophrenia. // Front Psychol. – 2014. – V.5. – P.1175. doi: 10.3389/fpsyg.2014.01175.

42. Houston J.E., Murphy J., Shevlin M., Adamson G. Cannabis use and psychosis: Re-visiting the role of childhood trauma. // Psychol. Med. – 2011. – V. 41(11). – P. 2339–2348. doi: 10.1017/S0033291711000559

43. Konings M., Stefanis N., Kuepper R., de Graaf R., ten Have M., et al. Replication in two independent population-based samples that childhood maltreatment and cannabis use synergistically impact on psychosis risk // Psychol. Med. – 2012. – № 42(1). – P. 149–159. doi: 10.1017/S0033291711000973

44. Manrique-Garcia E., Zammit S., Dalman C., Hemmingsson T., Andreasson S., Allebeck P. Cannabis, schizophrenia and other non-affective psychoses: 35 years of follow-up of a population-based cohort // Psychol Med. – 2012. – № 42(6). – P. 1321–8. doi: 10.1017/S0033291711002078.

45. Parakh P., Basu D. Cannabis and psychosis: Have we found the missing links? // Asian. J. Psychiatr. – 2013. – № 6(4). – P. 281–287. doi: 10.1016/j.ajp.2013.03.012

46. Varese F., Smeets F., Drukker M., Lieverse R., Lataster T., et al. Childhood adversities increase the risk of psychosis: a metaanalysis of patientcontrol, prospective- and cross-sectional cohort studies // Schizophr Bull. – 2012. – № 38(4). – P. 661–671. doi: 10.1093/schbul/sbs050.

47. Доброхотова Т.А. Нейропсихиатрия. — М.: БИНОМ; 2006.

48. Лоури С., Макинтош А. Шизофрения (Ч.2). — М.: Медиа Сфера; 2003.

49. Csernansky J.G., Schindler M.K., Splinter N.R., Wang L., Gado M., et al. Abnormalities of thalamic volume and shape in schizophrenia // Am. J. Psychiatry.- 2004.- №161.- Р.896-902. DOI: 10.1176/appi.ajp.161.5.896

50. Torrey E.F., Rawlings R.R., Ennis J.M., Merrill D.D., Flores D.S. Birth seasonality in bipolar disorder, schizophrenia, schizoaffective disorder and stillbirths // Schizophr Res. – 1996. – V. 21(3). – P. 141–149.

51. Barker D.A, Shergill S.S., Higginson I., Orrell M.W. Patients’ views towards care received from psychiatrists // Brit J Psychiatry. – 1996. –V. 168 (5). – Р. 641-646. DOI: 10.1192/bjp.168.5.641

52. Mortensen P.B., Pedersen C.B., Westergaard T., Wohlfahrt J., Ewalde H., et al. Effects of family history and place and season of birth on the risk of schizophrenia // NEJM. – 1999. – V. 340. – P. 603–608. DOI: 10.1056/NEJM199902253400803

53. Вильянов В.Б, Егоров С.В. Сезонные факторы в рождении больных шизофренией // Успехи современного естествознания. – 2002. – № 2 – С. 31-36

54. Cheng C., Loh el-W., Lin C.H., Chan C.H., Lan T.H. Birth seasonality in schizophrenia: effects of gender and income status // Psychiatry Clin Neurosci. – 2013. – V. 67; N. 6. – P. 426-456. doi: 10.1111/pcn.12076.

55. Ruggeri M., Lasalvia A., Dall’Agnola R., van Wijngaarden B., Knudsen H.C., et al. Development, internal consistency and reliability of the Verona service satisfaction scale – European Version. EPSILON Study 7. European Psychiatric Services: Input Linced Outcome Domains and Needs // Brit J Psychiatry. – 2000. – V. 39. – Р. 41-48.

56. Malm U., Lewander T.; OTP Research group at the University of Gotlenburg; UKU; Scandinavian Society for Psychopharmacology. Consumer satisfaction in schizophrenia. A 2 year randomized controlled study of two community-based treatment programs // Nord J Psychiatry. – 2001. – V. 55 (Suppl. 44). – Р. 91-96. DOI: 10.1080/080394801317084446

57. Marriage K., Petrie J., Worling D. Consumer satisfaction with an adolescent inpatient psychiatric unit // Can J Psychiatry. – 2001. – V. 46 (10). – Р. 969-975. DOI: 10.1177/070674370104601011

58. Комер Р. Патопсихология поведения: нарушения и патология психики: пер. с англ. — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК; М.: ОЛМА-пресс, 2005.

59. Vilain J., Galliot A.M., Durand-Roger J., Leboyer M., Llorca P.M., et al. Environmental risk factors for schizophrenia: A review. // Encephale. – 2013. – V.39(1). – P.19-28. doi: 10.1016/j.encep.2011.12.007.

60. Brown A.S. Exposure to prenatal infection and risk of schizophrenia. // Front Psychiatry. – 2011. – V.2. – P.63-67. doi: 10.3389/fpsyt.2011.00063

61. McGrath J., Welham J., Scott J., Varghese D., Degenhardt L., et al. Association between cannabis use and psychosis-related outcomes using sibling pair analysis in a cohort of young adults. // Arch Gen Psychiatry. – 2010. – V.67(5). – P.:440-7. doi: 10.1001/archgenpsychiatry.2010.6.

62. Cullen A.E., Fisher H.L., Roberts R.E., Pariante C.M., Laurens K.R. Daily stressors and negative life events in children at elevated risk of developing schizophrenia. // Br J Psychiatry. – 2014. – V.204. – P.354-360. doi: 10.1192/bjp.bp.113.127001

63. Green J.G., McLaughlin K.A., Berglund P.A., Gruber M.J., Sampson N.A., et al. Childhood adversities and adult psychiatric disorders in the national comorbidity survey replication I: associations with first onset of DSM-IV disorders. // Arch Gen Psychiatry. – 2010. – V.67(2). – P.113-23. doi: 10.1001/archgenpsychiatry.2009.186.

64. Бочелюк В.И., Турубаров А.В. Психология людей с ограниченными возможностями. Учебный посибник. — М .: «Центр учебной литературы»; 2011.

65. Калинина Н.В. Хайрудинова Г.И. Психологические особенности родителей, воспитывающей детей с ограниченными возможностями здоровья, интегрируемых в инклюзивную образовательную среду // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). — 2013. — № 12. — Т. 2. — С. 156-160.

66. Московкина А.Г. Социально-экономическая модель семьи ребенка с ОВЗ. // Журнал «Педагогические технологии» Наука и Школа. – 2017. — № 3. – C.. 147 -151.

67. Мишина Г.А. Пути формирования сотрудничества родителей с детьми раннего возраста с отклонениями в развитии : Дис. … канд. пед. Наук. — Москва, 1998.

68. Симак О.Я., Солдаткин В.А. Семья больного шизофренией как перспективный фокус внимания // Неделя науки — 2016. Материалы Всероссийского молодёжного форума с международным участием; 2016. — С. 506-509.

69. Kanner L. Follow-up study of eleven autistic children originally reported in 1943. // J Autism Child Schizophr. – 1971. – V.1(2). – P.119-45.

70. Политика О.И. Социально-психологические проблемы у детей с ОВЗ. // Вестник УГУЭС. – 2015. — №3(13) – С. 64-72

Инвалидность и шизофрения: систематический обзор пережитых психосоциальных трудностей | BMC Psychiatry

В этой статье мы рассмотрели недавние исследования PSD, с которыми сталкиваются люди с шизофренией, используя последовательную концептуальную основу для понимания опыта инвалидности: это воплощено в международно признанном стандарте ICF. Основываясь на этой концептуальной структуре, мы определили PSD как нарушения психических функций (включая также функции боли и сексуального интереса), ограничения активности и ограничения участия.Таким образом, наш подход был более широким и всеобъемлющим, чем принят теми авторами, которые склонны исключать нарушения психических функций (например, психопатологические симптомы или когнитивные нарушения) из определения психосоциального функционирования [15, 36]. Также следует подчеркнуть, что в отличие от большей части предыдущих обзоров, направленных на психосоциальные проблемы людей с шизофренией, мы исключили исследования, проведенные на диагностически неоднородных выборках, включающих людей с шизоаффективными или другими психотическими расстройствами.Исключительное внимание к людям с диагнозом шизофрения является сильной стороной этой статьи, учитывая неясный нозологический статус шизоаффективного расстройства и низкую надежность, долгосрочную стабильность и клиническую полезность этого диагноза, который видные исследователи настоятельно рекомендуют исключить. из будущих пересмотров классификаций психических расстройств [1].

Анализ включенных статей привел к выявлению более сотни категорий PSD, что ясно подтверждает, что психосоциальные проблемы, с которыми сталкиваются люди с шизофренией в своей повседневной жизни, очень разнообразны.Наиболее часто упоминаемые PSD были связаны с психопатологией, общей инвалидностью и функционированием, отношениями с другими людьми, когнитивными функциями, эмоциональными функциями, качеством жизни и благополучием, занятостью, а также энергией и драйвом. Этот набор результатов хорошо отражает основные черты шизофрении как инвалидизирующего заболевания, проявляющегося в сочетании позитивных, негативных, когнитивных, эмоциональных и моторных симптомов, различной степени функциональных, социальных и профессиональных нарушений и заметного ухудшения как объективных, так и субъективных факторов. показатели качества жизни [1].

Наш анализ также выявил широкий спектр из более чем сотни категорий факторов, связанных с интенсивностью или течением PSD. Из них наиболее часто (в более чем 50% статей) сообщалось о методах лечения, причем чаще всего использовались лекарства, за которыми следовали психологические и психосоциальные методы лечения. Терапевтические вмешательства в целом оказывали положительное влияние на PSD, но постоянно сообщалось, что только лекарства и в меньшей степени психосоциальное лечение положительно влияют на большинство наиболее значимых PSD, тогда как эффекты других форм терапии были более избирательными.Однако следует иметь в виду, что положительные эффекты лекарств имели свою цену, поскольку было также установлено, что они являются определяющим фактором возникновения довольно многих PSD.

Второй по частоте группой факторов, связанных с PSD, были факторы, которые сами по себе являются психосоциальными проблемами, например психопатологические симптомы, общая инвалидность и функционирование, эмоциональные проблемы или когнитивные нарушения. Неудивительно, что психиатрические симптомы, в частности, были связаны с отрицательными результатами в большинстве основных психосоциальных сфер, поскольку они являются основным источником страданий и жизненных проблем пациентов с шизофренией.В более общем плане наши результаты показывают, как различные области психосоциального функционирования при шизофрении тесно взаимосвязаны и поэтому не могут быть нацелены и эффективно улучшены изолированно.

Социально-демографические переменные оказались третьей особенно важной группой переменных, связанных с интенсивностью или ходом PSD. Однако в этом случае модель взаимоотношений была гораздо менее ясной: рабочий статус чаще всего ассоциировался с положительными результатами, а мужской пол чаще всего был связан с отрицательными результатами.Предыдущий обзор шизофрении и занятости, проведенный Marwaha & Johnson [13], показал корреляцию занятости с лучшим социальным функционированием, качеством жизни и самооценкой, а также с более низкими уровнями симптомов, но в то же время подчеркивал скудность доказательств для причинно-следственные связи. Мужской пол, в свою очередь, является хорошо известным предиктором неблагоприятного исхода шизофрении [3]. В целом, наш обзор показывает, что социально-демографические характеристики играют важную роль в формировании повседневного опыта людей, страдающих шизофренией, но их взаимодействие с психосоциальными последствиями сложно и сложно синтезировать.В рамках МКФ социально-демографические характеристики относятся к области контекстуальных личностных факторов, которые до сих пор были обозначены лишь предварительно [16]. Систематическое изучение концептуализации и практического применения личных факторов в МКФ поможет в их более тщательном изучении и в то же время обеспечит более полное понимание опыта инвалидности у людей с шизофренией.

Настоящий обзор указывает на несколько пробелов и недостатков в литературе.Прежде всего, следует отметить, что наиболее широко изученными были не конкретные PSD в строгом смысле, напрямую связанные с категориями психических функций МКФ, ограничения активности или ограничения участия, а довольно широкие области психосоциального функционирования, такие как глобальная степень тяжести. психопатологических симптомов или сложных групп симптомов (например, положительных или отрицательных симптомов), общей инвалидности и функционирования. Другие общие аспекты жизни, которые со значительной частотой были связаны с психосоциальным функционированием при шизофрении, включали качество жизни, благополучие и различные параметры состояния здоровья.Хотя все эти широкие конструкции могут быть полезны в качестве критериев оценки эффективности терапевтических вмешательств, они предоставляют лишь ограниченную информацию о психосоциальных проблемах, с которыми люди с шизофренией сталкиваются в реальной жизни. Желательно, чтобы в будущих исследованиях больше внимания уделялось конкретным областям психосоциальной инвалидности при шизофрении, которые могли бы стать более непосредственными целями для вмешательств и изменений в политике.

Кроме того, необходимо упомянуть соответствующие психосоциальные области, которые недостаточно представлены в литературе.В свете широко распространенного мнения о том, что стигма, связанная с шизофренией, особенно высока и представляет собой одно из основных препятствий на пути к социальной интеграции и повышению качества жизни людей, страдающих этим заболеванием [6], удивительно, что восприятие и опыт Стигмы был редко исследуемым PSD в рассмотренных исследованиях (ниже нашего порогового значения в 5 статей). Таким образом, хотя в последние десятилетия произошло заметное увеличение количества опубликованных исследований психиатрической стигмы [37], эта тенденция не нашла отражения в настоящем обзоре.Одним из объяснений может быть то, что в большинстве исследований, изучающих стигму и дискриминацию с точки зрения людей с психическими заболеваниями, используются перекрестные модели и выборки, не соответствующие нашим критериям включения в отношении диагноза [38]. Однако тот факт, что во включенных документах опыт стигмы очень редко описывался не только как PSD, но и как определяющий фактор для других PSD (опять же, ниже установленного порога в 5 статей), может указывать на то, что он действительно все еще недостаточно принят. во внимание при исследовании шизофрении.

Еще одна важная категория PSD, связанная с шизофренией, которая, по-видимому, недостаточно изучена, — это категория темперамента и функций личности, которая также рассматривалась менее чем в пяти статьях. Это контрастирует с результатами двух недавних обзоров, посвященных инвалидности людей с аффективными расстройствами (с использованием МКФ в качестве справочной информации), в которых темперамент и функции личности были признаны одними из наиболее значимых психосоциальных факторов [39, 40]. . Еще более удивительно то, что в настоящем обзоре параметры личности редко (<5 статей) определялись как детерминанты PSD, поскольку существуют доказательства их существенного влияния на симптомы и различные аспекты функционирования у людей с психотическими расстройствами [41, 42] .Таким образом, кажется, что исследования шизофрении, касающиеся психосоциального функционирования, сосредоточены в первую очередь на психопатологии и функциональных результатах, в то время как личные предрасположенности людей с шизофренией в значительной степени игнорируются и недооцениваются.

Мы обнаружили, что наиболее часто используемыми инструментами для оценки PSD были две шкалы оценки симптомов: PANSS и BPRS. Хотя эти шкалы доминируют в области исследований шизофрении, их ценность в качестве критериев оценки результатов довольно ограничена и все чаще ставится под сомнение.Утверждается, что простая оценка симптомов без тщательной оценки познания, личного и социального функционирования имеет мало практического смысла [43]. Наш обзор предполагает, что исследования по шизофрении страдают от чрезмерной зависимости от симптомов, оцененных клиницистами, при определении исхода. В проанализированных исследованиях слишком часто оценка результатов основывалась в первую очередь на общей оценке тяжести симптомов с помощью стандартизованных шкал, при этом мало внимания уделялось более глубокому исследованию конкретных аспектов психопатологии и оценке других. области психосоциального функционирования.Также проблематично то, что взгляд пациента на психические явления, которые являются ключевым аспектом их болезни, в значительной степени игнорировался. Измерения симптомов самооценки не имеют прочной традиции в исследованиях шизофрении из-за возражений против их достоверности, что контрастирует с их популярностью при других психических расстройствах, таких как депрессия и тревога [44]. Однако кажется, что, несмотря на присущие им ограничения, их более широкое использование могло бы помочь в улавливании субъективного опыта пациентов и, таким образом, в сокращении потенциального разрыва между взглядами клиницистов и пациентов.Помимо оценок, сделанных обученными профессионалами в отношении PSD, связанных с шизофренией, будущие исследования должны также сосредоточиться на индивидуальной важности, придаваемой этим PSD, чтобы вмешательства могли быть надлежащим образом приоритетными.

Частота использования инструментов для оценки других релевантных психосоциальных областей, таких как когнитивные способности, депрессия, социальное функционирование, инвалидность или качество жизни, показывает, что ни один из показателей не играл столь же заметной роли в литературе, как PANSS и BPRS в области психопатологии. оценка.Это подтверждает выводы других исследователей [36] о том, что до сих пор не существует общепризнанных золотых стандартов в этих областях, что подчеркивает необходимость разработки новых критериев оценки результатов или лучшей проверки существующих.

Наконец, стоит отметить, что в отличие от переменных, связанных с интенсивностью или течением PSD, факторы, связанные с началом PSD, редко упоминались в литературе (за заметным исключением лекарств и их побочных эффектов).Одной из основных причин, вероятно, является практическая сложность разработки исследований, которые позволили бы уловить возникновение PSD и факторы, способствующие этому. Необходимо провести более обширное качественное исследование PSD при шизофрении, чтобы напрямую услышать от пациентов, как начинались их жизненные проблемы и как они воспринимали их причины.

Наш обзор следует интерпретировать с учетом ряда ограничений. Во-первых, мы не анализировали статьи, опубликованные на других языках, кроме английского.Таким образом, существует вероятность того, что важные выводы из неанглоязычных стран не были приняты во внимание. Во-вторых, лишь небольшая часть включенных исследований была проведена из стран с низким и средним уровнем доходов. Это ограничивает возможность обобщения результатов, учитывая, что многие психосоциальные проблемы при шизофрении могут в значительной степени зависеть от экономических, политических и культурных факторов. В-третьих, мы включили только лонгитюдные исследования, потому что они обеспечивают более высокий уровень доказательств, особенно в отношении связи между PSD и соответствующими переменными.Однако при интерпретации результатов этого обзора необходимо учитывать, что перекрестные исследования составляют львиную долю исследований по шизофрении. В-четвертых, мы проанализировали только исследования, которые концептуализировали PSD как зависимые переменные и не могли сделать выводы о том, какие и как PSD используются в качестве независимых переменных. Наконец, наш анализ взаимосвязей между PSD и другими переменными не позволяет сделать вывод о причинно-следственной связи. Из-за огромного количества и неоднородности анализируемых переменных, а также большого разнообразия дизайнов исследований (включая как количественные, так и качественные методы исследования), типов используемых статистических анализов и качества представления результатов, мы решили синтезировать только данные на самом базовом уровне ассоциаций.

Могу ли я получить пособие по социальному обеспечению по инвалидности?

Новости нашей фирмы относительно COVID-19

Страдаете ли вы или кто-то, кого вы любите, шизофренией? Если да, то вы знаете, что это очень серьезное заболевание, вызывающее галлюцинации, паранойю, проблемы с речью и неорганизованные мысли.

Существует множество антипсихотических препаратов, эффективных при лечении шизофрении, но они также вызывают серьезные побочные эффекты. Некоторые пациенты плохо реагируют на лекарства и продолжают испытывать симптомы.

Независимо от того, не помогают ли вам лекарства, отпускаемые по рецепту, или лекарства, которые вы принимаете, мешают вам работать, важно знать, что вы имеете право на получение пособия по инвалидности Social Security.

Нужно знать, имеете ли вы право на льготы SSD или SSI?

Управление социального обеспечения (SSA) использует определенные критерии, чтобы определить, является ли кто-либо «инвалидом» умственно или физически.

Чтобы считаться инвалидом, ваша шизофрения должна длиться или должна длиться не менее 12 месяцев.(Обычно пациенты с шизофренией принимают антипсихотические препараты на всю жизнь.) SSA считает вас инвалидом, если ваше состояние здоровья угрожает жизни. Кроме того, ваша шизофрения должна мешать вам работать полный рабочий день.

Поскольку не существует стандартного теста для диагностики шизофрении, очень важно находиться под наблюдением психиатра. Вы должны регулярно его или ее посещать и соблюдать предписанный план лечения. Это повысит ваши шансы на получение льгот SSD или SSI.

Чтобы иметь право на получение пособия SSD, вы должны проработать достаточно долго и в последнее время, чтобы внести платеж в систему социального обеспечения. Если вы не имеете права на льготы SSD, вы можете претендовать на льготы Supplemental Security Income (SSI).

Получите квалифицированную юридическую помощь, которой можно доверять

SSA отклоняет более трех четвертей первоначальных заявок, а процесс рассмотрения претензий является долгим и сложным.

С 1982 года мы помогли более 75 000 пострадавшим и инвалидам получить деньги, которых они заслуживают.

Наши опытные юристы и юристы ставят вас на первое место и борются за ваши права. От сбора медицинских записей и отчетов до разговоров с врачом о вашем состоянии и помощи в подготовке к слушанию — мы позаботимся о неприятностях и относимся к вам с уважением. Мы выигрываем большинство обращений наших клиентов и готовы вложить все свои ресурсы в работу на вас.

И помните, никогда не взимается плата, если мы не получим для вас деньги. Если вас не утвердят или мы не выиграем вашу апелляцию, вы не должны нам ни цента.

Считаете ли вы, что имеете право на преимущества SSD? Свяжитесь с нами сейчас

У вас серьезная шизофрения? Вы не реагируете на лекарства? У вас несколько серьезных психических заболеваний, и вы не можете работать? Если да, немедленно свяжитесь с нашей юридической фирмой.

Мы можем помочь вам подать заявление на получение льгот SSD или SSI. Если ваше заявление было отклонено, мы можем помочь вам подать апелляцию и получить заслуженные льготы. Время имеет решающее значение — у вас есть только 60 дней на то, чтобы подать апелляцию.

Начните с бесплатной юридической консультации — никаких условий.

Позвоните по телефону 412-394-1000 или заполните форму вверху справа. Наши телефоны отвечают круглосуточно, поэтому свяжитесь с нами сегодня.

Новости нашей фирмы относительно COVID-19 — Наша неизменная приверженность обслуживанию клиентов

Edgar Snyder & Associates посвящен вам и готов помочь вам в это время неопределенности. Наши мысли со всеми, кто пострадал от этой вспышки.

В свете текущей вспышки коронавируса Edgar Snyder & Associates вела дела виртуально, чтобы помочь обеспечить безопасность сообщества, которое мы обслуживаем и нанимаем каждый день. Здоровье и безопасность наших клиентов, сотрудников и партнеров являются нашим главным приоритетом и приоритетом.

Что это значит для наших клиентов

Наши услуги, представительство и немедленное реагирование на наших клиентов остаются безупречными. Вы по-прежнему можете связаться с нами по телефону, электронной почте, тексту или видеочату точно так же, как вы привыкли.Кроме того, мы будем встречаться с клиентами виртуально, а не лицом к лицу. Для безупречной работы мы будем полагаться на наши самые современные технологии и возможность подключения в режиме 24/7. Наши высокие стандарты обслуживания и представительства останутся неизменными.

Что это значит для нуждающихся в юридической помощи

Использование новейших технологий позволяет вам встречаться с нашими юристами и следователями и подписывать все необходимые документы с помощью телефона, планшета или компьютера. Срок истекает, и доказательства исчезают.Пожалуйста, дайте нам возможность помочь вам защитить свои права, связавшись с нами как можно скорее.

Распознавание психоза у людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, которые не используют речь

У пациентов, которые не общаются вербально, есть много сигналов, которые могут привести психиатра к распознаванию психоза.

Рут Майерс, доктор медицины (США) ранее Рут Райан

Лица с умственными недостатками (также называемыми неспособностью к обучению или умственными недостатками) и / или нарушениями развития, такими как аутизм, подвержены тем же психическим заболеваниям, что и все остальные (Szymanski et al. 1990).Многие стандартные психиатрические диагностические критерии могут быть легко адаптированы к людям, которые не используют речь для общения. Например, критерии нарушения сна или изменения аппетита при диагностике расстройств настроения могут быть описаны другими, наблюдающими за человеком.

Однако для распознавания психоза (галлюцинаций, бреда или паранойи) экзаменатор должен попытаться установить внутренние перцептивные переживания людей, которые не используют тот же основной разговорный язык, что и экзаменатор.Один из способов собрать эту информацию — изучить детали поведения человека и сравнить его с поведением людей с известными психотическими симптомами. Экзаменатор должен не только проводить свои собственные наблюдения, но также очень намеренно собирать данные наблюдений от тех, кто хорошо знает человека.

Еще одна усложняющая проблема заключается в том, что многие из тех же поведений, которые могут указывать на психоз, также могут быть индикаторами столь же значимых, но очень разных (и гораздо более распространенных) психоневрологических явлений.Например, человеку, который испытывает ауру визуальной мигрени, может показаться, что он «смотрит на вещи, которых нет». Таким образом, хотя тщательное наблюдение важно, не менее важно интерпретировать наблюдения в контексте других симптомов и жизненного опыта человека.

Первоначальный список наблюдаемых форм поведения, которые могут быть индикаторами психоза, был разработан путем наблюдения за вербальными людьми с тяжелыми и стойкими психическими заболеваниями, когда они испытывали психотические симптомы, а затем их просили поместить эти симптомы в контекст (Ryan in Ancill et al 1994b). .Невербальных людей, которые демонстрировали подобное поведение, обследовали на предмет сопутствующих симптомов и диагнозов и, в частности, на результат лечения. [Результат лечения был сосредоточен на улучшении социальной функции, улучшении субъективного ощущения благополучия, улучшении физического здоровья, уменьшении симптомов и улучшении участия в жизни общества. Седация и химическое сдерживание не считались подходящими или положительными результатами.] Некоторые люди, которые изначально были невербальными, приобрели речь и были способны предоставить дополнительную контекстную информацию.

Симптомы и индикаторы:

Ниже перечислены некоторые устойчивые невербальные формы поведения, наблюдаемые у людей с точным диагнозом шизофрении или других состояний, связанных с психозом. К каждому поведению прилагаются диагностические предостережения, которые следует учитывать, прежде чем делать определенную причину психоза.

1. Человек смотрит в сторону или в пустое пространство, кивает и жестикулирует, как будто слыша разговор, которого не слышат другие; это может быть признаком слуховых и / или зрительных галлюцинаций.Предостережения: Некоторые люди были обучены делать это специально или научились этому, чтобы занять себя («разговор с самим собой»). Если кажется, что человек полностью контролирует действие или использует его, чтобы избежать выполнения необходимых задач, это с меньшей вероятностью является признаком галлюцинаций. Кроме того, если кажется, что человек постоянно испытывает страх перед этим опытом, возможно, он переживает воспоминания или другое диссоциативное событие. При диагностике важно наличие или отсутствие других критериев посттравматического состояния.Наконец, некоторые считают, что эти переживания могут быть связаны с духовными явлениями и / или одаренностью. По общему мнению, если переживания обогащают личность и, кажется, усиливают чувство связи человека с другими, они, скорее всего, представляют подлинный духовный опыт, а не патологию (Clarke, et al 2001).

2. Похоже, что человек сражается и / или сражается с тенью с невидимыми другими; это может быть признаком слуховых или зрительных галлюцинаций.Предостережения аналогичны тем, которые перечислены в № 1, за исключением того, что подлинный духовный опыт не считается компонентом борьбы.

3. Человек, кажется, имитирует или фактически взаимодействует романтически и / или сексуально с людьми, животными или объектами, которые обычно являются частью его сексуального репертуара; это может быть признаком тактильной галлюцинации, когда человек чувствует, что занимается сексом с указанным человеком, животным или объектом, когда он или она этого не делает.Это также может быть признаком слуховых галлюцинаций, заставляющих человека совершить эти половые акты. Это также может быть признаком эротоманиакального бреда в отношении указанной цели. Предостережения: Необычная сексуальная активность, приводящая к самоповреждению, может быть признаком сексуального насилия в настоящем или прошлом, либо воспоминаниями о жестоком обращении, либо указанием на то, что человек был обучен / принужден к участию в этих действиях. Кроме того, некоторые редкие формы необычных сложных парциальных припадков могут включать сексуализированные ауры и половые акты.Кроме того, есть несколько людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, которые также являются сексуальными хищниками. Если сексуальное поведение, по-видимому, включает в себя груминг, преследование, принуждение или другие криминальные элементы и является более последовательным, чем эпизодическим, то эту возможность следует рассмотреть. «Не входит в обычный репертуар человека» относится к предупреждению о том, что для некоторых людей секс с объектами является их предпочтительным сексуальным выражением и не является проявлением психоза (то есть человек не считает, что объект является чем-то другим, кроме что бы это ни было).Для других сексуальная активность с животными является постоянным предпочтением и не является проявлением психоза (человек не верит, что животное — это нечто иное, чем оно есть). Однако, конечно, это необходимо решить и изменить из-за различных причин, по которым сексуальная активность с животными противопоказана.

4. Каждый смахивает невидимый материал с себя. Это может быть признаком тактильной галлюцинации. Предостережения: парестезии, при которых функция сенсорных нервов кожи изменяется, вызывая онемение и покалывание, могут быть результатом множества различных эндокринных проблем или проблем с питанием.Кроме того, частичные воспоминания, когда человек ощущает часть ощущений прошлой травмы без четкого воспоминания о травме, легко могут быть ошибочно приняты за тактильные галлюцинации или ипохондрию. Еще одно предостережение: ряд пароксизмальных психоневрологических явлений может включать в себя тактильные ощущения. Они могут включать (но не ограничиваться ими) сложные парциальные припадки, сложную мигрень и синдром антифосфолипидных антител (Ryan RM, Sundheim STPV, Voeller KKS 1998, Myers RM and Myers SP 2017).

5. Человек носит несколько слоев одежды. Это может быть признаком того, что человек пытается не дать себе развалиться на части из-за психотического ощущения, что конечности и / или внутренние органы отваливаются от тела. Предостережения многочисленны. Хотя это обычно наблюдалось у многих людей с шизофренией, причины, о которых сообщали люди с шизофренией, были больше связаны с защитой имущества в небезопасных ситуациях (сложнее украсть одежду или деньги человека, если они вообще носятся на теле человека). раз) или согреться, живя на открытом воздухе.Кроме того, у некоторых людей, переживших травму, появляется привычка носить дополнительную одежду, чтобы чувствовать себя в безопасности от нападения. Наконец, люди с определенными потребностями сенсорной интеграции (особенно люди с синдромом ломкой Х-хромосомы или определенными типами аутизма) иногда чувствуют себя более комфортно физически, если завернуты в несколько слоев плотно облегающей одежды (Sundheim STPV, Myers RM, Voeller KKS, 2006).

6. Человек закрывает глаза и / или уши. Это может быть признаком попытки подавить зрительные или слуховые галлюцинации.Предостережения: это также может быть выражением страха и / или попыткой избавиться от травмирующих воспоминаний. Кроме того, такие состояния, как синдром ломкой Х-хромосомы или мигрень, могут вызывать значительную сенсорную гиперчувствительность. Обычные уровни шума могут быть физически болезненными для некоторых людей с ломкой X. Обычный свет может причинять физическую боль человеку в разгар приступа мигрени.

7. Человек накидывает необычную упаковку (например, средства женской гигиены) вокруг щиколоток или запястий, в уши или закрывает другие «отверстия».Это может быть признаком того, что человек пытается предотвратить предполагаемое вторжение (бредовых) зловещих сил или галлюцинаций, или, возможно, пытается удержать свой мозг или другие части от утечки из своего тела. Предостережения: иногда люди используют то, что есть под рукой, чтобы успокоить боль в суставах или согреться.

8. Человек гневно и интенсивно смотрит на ранее понравившихся людей или на незнакомцев. Это может быть признаком паранойи или других заблуждений относительно человека, на которого пристально смотрят.Предостережения: иногда люди, пережившие определенные формы жестокого обращения, испытывают гнев или страх перед нейтральными людьми, которые напоминают о насильниках. Иногда люди с тревогой по умолчанию проявляют враждебное и подозрительное поведение в качестве щита в незнакомой обстановке. Кроме того, это, к сожалению, правда, что человек может начать смотреть на кого-то, если этот человек начал издеваться над ним.

9. Человек оборачивает голову банданой или шарфом, если это не сочетается с остальной его одеждой.Это может быть признаком того, что человек пытается ослабить слуховые галлюцинации. Предостережения такие же, как в №7.

10. Человек носит костюмы, не соответствующие его реальной роли. Например, человек может одеться как пожарный из-за заблуждения, что он или она является пожарным, даже если их работа совершенно другая, и у этого человека нет подготовки, чтобы стать пожарным. Предостережения: человек может выражать надежду или желание, а не бредовое убеждение.Кроме того, этот человек может выражать факт, еще не известный другим (например, генетический мужчина может одеваться в женскую одежду, потому что она транссексуальная женщина). Или человек может описывать часть своей истории. Например, один мужчина носил фальшивый полицейский значок и каждую ночь наказывал себя физически. В конце концов стало известно, что его использовали как своего рода силовика в очень жестоком коллективном учреждении, и он чувствовал себя глубоко виноватым за то, что его уговорили причинить вред другим.

11.Человек проверяет продукты питания и напитки с крайней и преувеличенной подозрительностью и / или интенсивностью. Вариант — это когда люди отказываются есть или пить что-либо, если она или он не приготовили еду или не наблюдали за приготовлением еды. Это может быть признаком того, что человек заблуждается, будто его пища отравлена. Предостережения: люди, которых кормили едой или напитками со скрытыми в них психотропными препаратами, часто становятся подозрительными, особенно если эффекты скрытых лекарств были неприятными.То же самое применимо, если человек пережил определенные отвратительные условия, в которых пища действительно была заражена порчей или насекомыми. Кроме того, в ходе принудительных медицинских экспериментов некоторых людей кормили пищей, содержащей радиоактивные вещества или другие яды. У этих людей могло развиться разумное, а не бредовое подозрение в отношении того, что может содержаться в их пище. Для понимания этого симптома очень важно знать историю и контекст человека.

12.Человек гримасничает или морщится, как будто пробует что-то мерзкое. Вариант этого — когда человек жестикулирует, обвиняя других в гнилостных газах (когда ничего не произошло) или других запахах тела. Человек также может настойчиво включать пожарную сигнализацию, вести себя так, как будто он чувствует запах дыма, когда его нет, или принюхиваться, как если бы он почувствовал запах утечки природного газа. Все это может быть признаком обонятельных (запах) или вкусовых (вкусовых) галлюцинаций. Предостережения: этот тип галлюцинаций иногда сопровождает другие психотические симптомы при таких состояниях, как шизофрения; однако, когда это происходит изолированно, это почти всегда связано с каким-либо другим нервно-психическим расстройством, таким как сложные парциальные припадки или сложная мигрень.Вдобавок запахи и вкусы могут быть частичными воспоминаниями. Например, одна женщина заполняла рот конфетами с сильным вкусом, явно пытаясь заблокировать свое чувство вкуса. Позже выяснилось, что ее изнасиловали орально (заставили сосать мужчину, который ухаживал за ней), и когда она получила терапию в связи с этим нападением, потребность заблокировать ее чувство вкуса отпала.

13. Человек бежит по кругу до упора. Это может быть признаком того, что человек считает, что его преследуют галлюцинации или у него есть иллюзия преследования.Предостережения: наиболее частой причиной того, что люди бегают кругами до изнеможения, оказывается побочный эффект лекарств, в частности акатизия. Люди с ограниченными интеллектуальными возможностями и / или нарушениями развития более уязвимы к побочному эффекту этого лекарства. Кроме того, некоторые люди считают, что непрекращающаяся физическая активность может частично уменьшить беспокойство или физическую боль практически в любой части тела.

14. Человек скрывается от знакомых ранее доверенных лиц. Это может быть признаком того, что человек впал в бред или параноик.Предостережения: К сожалению, наиболее частыми лицами, злоупотребляющими людьми с ограниченными возможностями, являются люди, обеспечивающие уход. Первая мысль, если кто-то начинает прятаться от опекуна, должна заключаться в том, чтобы определить, есть ли проблемы с опекуном.

Симптомы, которые почти никогда не являются признаком психоза:

Есть некоторые симптомы, которые, хотя иногда и весьма драматичны, почти никогда не указывают на психоз.

1. Произвольный разговор с самим собой и автоответчик, иногда с использованием различных вокальных интонаций и тонов.

2. Крики и визги — это почти всегда вокальные тики, а не признаки психотического процесса.

3. Симптомы, которые смоделированы другими и очень четко копируются.

4. Жесты, которые человек может начинать и останавливать по своему желанию или когда его просят начать и остановиться.

5. Жесты и вокализации, которым человека явным образом научили.

6. Высокие, казалось бы, грандиозные мечты или надежды. В прошлые годы существовало ощущение, что люди, которые рассказывали о великих мечтах или надеждах, были либо бредовыми, либо неспособными оценить реалии инвалидности / инвалидности.На самом деле сейчас хорошо известно, что наличие больших надежд — признак здоровья.

Эпидемиологические соображения:

От 70% до 85% лиц с нарушениями умственного развития, направленных на психиатрическую экспертизу, имеют одну или несколько нелеченных, недостаточно пролеченных или недиагностированных сопутствующих проблем ненейропсихиатрического профиля, влияющих на психическое здоровье и психическое здоровье. поведение (Райан и Сунада, 1997; Сундхейм и др., 1998). Многие из этих состояний могут вызывать делирий и / или психоз (Ryan et al 1998).Если дополнительное заболевание выявлено и не лечится, человек не получит никакого облегчения от антипсихотических препаратов и испытает осложнения необработанной проблемы и немалые побочные эффекты лекарств. Поэтому важно тщательно исследовать сопутствующие заболевания, которые могут вызывать симптомы психоза или делирия.

От 60% до 100% людей с ограниченными интеллектуальными возможностями переживают тяжелую травму, обычно жестокое обращение (Sobsey 1994).У некоторых (но, конечно, не у всех) из тех, кто пережил травму, развивается посттравматическое стрессовое расстройство. Это состояние вызывает ряд симптомов, которые могут легко имитировать психоз (см. Примеры выше), но требуют совершенно другого подхода к лечению.

Даже если есть серьезные подозрения на психоз, наиболее вероятными причинами являются осложнения тяжелых расстройств настроения и определенных нейрофизиологических состояний, таких как необычные припадки с иктальными или перииктальными галлюцинациями. Одним из наименее вероятных диагнозов, лежащих в основе психоза, является шизофрения.Конечно, шизофрения действительно встречается у людей с ограниченными интеллектуальными возможностями, но, вероятно, не чаще, чем среди населения в целом (Szymanski and Crocker, 1989). При подозрении на шизофрению часто присутствуют три дополнительных симптома. К ним относятся:

1. Проблемы с инициированием: люди с шизофренией часто однозначно неспособны начать даже знакомые действия, когда интенсивность болезни увеличивается.

2. Проблемы с функцией сенсорного гейтирования: в частности, люди с шизофренией (и в некоторой степени их родственники первой степени родства) имеют проблемы с функцией автоматической сортировки и определения приоритетов в мозге (Adler LE et al.1982). В результате человек может сбиться с толку и дезориентироваться (и испытать учащение галлюцинаций) в стимулирующих условиях, даже в тех действиях, которые ему нравятся. На практике наблюдается отстранение человека, замешательство, остекленение глаз и снижение реакции в желаемых стимулирующих ситуациях, например, в торговых центрах, на загруженной работе или на вечеринке с друзьями. Предостережение: люди с тревожными расстройствами могут также казаться сбитыми с толку и дезориентированными в стимулирующих ситуациях, однако они обычно также выглядят тревожными, а не психотическими.

3. Люди с шизофренией часто выражают аффект, который кажется противоречащим содержанию. Например, человек с шизофренией может беззаботно посмеяться над визуальными стимулами, которые другие находят пугающими или пугающими.

Другие вопросы:

Также важно знать о возможных идиосинкразических объяснениях симптомов, которые предположительно являются психозом. Например, одна женщина (невербальная и неголосая) с семейным анамнезом шизофрении и множеством эксцентричных манер наблюдала, как махала руками на невидимые раздражители.Она прошла несколько испытаний антипсихотических препаратов, которые не принесли пользы. Однажды она примерила очки, предложенные близоруким врачом, и все необычные манеры исчезли. Тяжелую миопию ошибочно приняли за психоз.

Конечно, важно попытаться опросить всех людей, даже тех, кто, как предполагается, не использует или не понимает речь. Многие понимают больше, чем предполагает когнитивное тестирование, и могут дать полезные ответы с помощью жестов, кивков, рисунков и неречевых вокализаций (Ryan 2001, Stavrakaki and Klein 1986, Trumble, 1993).Для проведения такого рода интервью была разработана отмеченная наградами серия книжек с картинками (Холлинс С. и др.).

Также может быть полезно получить видеозапись симптомов, чтобы наблюдатели могли повторно изучить поведение по мере получения дополнительной контекстной информации. Например, защитные жесты могут сначала показаться необъяснимыми или бредовыми, а затем могут быть вполне понятными, когда выяснится история травм человека.

Резюме:

Наблюдение за невербальной коммуникацией людей с ограниченными интеллектуальными возможностями может дать ключ к разгадке психотических симптомов, таких как галлюцинации, бред и паранойя.Наблюдения тех, кто очень хорошо знает человека, например, членов семьи и опекунов, очень важны для сбора этих данных. Смысл (я) этих невербальных коммуникаций лучше всего можно понять, если поместить их в контекст анамнеза человека, его состояния здоровья и окружающей среды. Очень важно провести собеседование с человеком, независимо от его предполагаемой способности понимать. Любая диагностическая гипотеза может считаться действительной только в том случае, если в результате лечения улучшается качество жизни и функции, а также уменьшается физическая и / или эмоциональная боль.

Ссылки:

Адлер Л.Е., Пахтман Э., Фрэнкс Р.Д., Пацевич М., Уолдо М.К., Фридман Р. (1982), Нейрофизиологические доказательства дефекта нейронных механизмов, участвующих в сенсорном контроле при шизофрении. Biol Psychiatry 17: 639-645 Аман М.Г. (1991) Оценка психопатологии и поведенческих проблем у лиц с умственной отсталостью: обзор доступных инструментов. Публикация № (ADM) 91-1712. Роквилл, штат Мэриленд: США.Департамент здравоохранения и социальных служб, Служба общественного здравоохранения, Управление по борьбе с алкоголем, наркотиками и психическим здоровьем, Национальный институт психического здоровья. Кларк, я редактор. (2001) Психоз и духовность. Издательство Whurr, Лондон. Холлинз С. (ред.), Серия «Книги за пределами слов», опубликованная совместно Королевским колледжем психиатров и Отделением психического здоровья Лондонского университета Святого Георгия. Myers RM, Myers SP (2017) Судороги и необычные приступы.и Распознавание психоза у людей, которые общаются без речи. У лиц с нарушениями интеллектуального развития и агрессией, самоповреждениями и / или неспособностью к развитию; единый комплексный подход. North Star Press, Сент-Клауд, Миннесота, страницы 51-65 и 16-20. Неппе В.М., Такер Г.Дж. (1988) Современные взгляды на эпилепсию в связи с психиатрией: поведенческие нарушения при эпилепсии. Психиатрия больничного сообщества 39 (4): 389-396. Райан Р. (1994a) Посттравматическое стрессовое расстройство у лиц с нарушениями развития.Общественный журнал психического здоровья 30 (1): 45-54. Райан Р., Сунада К. (1997) Медицинское обследование лиц с умственной отсталостью, направленных на психиатрическое обследование. Общая психиатрия больницы 19 (4): 274-280. Райан Р.М. (1994b) Распознавание психоза у людей, которые не используют устное общение. В: Ancill RJ, Holliday S, Higenbottam J (ред.), Шизофрения: изучение спектра психоза. Нью-Йорк: Wiley Press. Райан Р.М. (2001) Справочник по психиатрической помощи лицам с нарушениями развития.Квебек: Diverse City Press Inc. Райан Р.М., Sundheim STPV, Voeller KKS (1998) Медицинские болезни. В: Coffey CE, Brumback RA (eds.) Учебник детской нейропсихиатрии. Вашингтон, округ Колумбия: American Psychiatric Press: 1223-1274. Собси Д. (1994) Насилие и жестокое обращение в жизни людей с ограниченными возможностями: конец молчаливого принятия? Балтимор: P.H. Brookes Publishing Co. Ставракаки С., Кляйн Дж. (1986) Психотерапия с умственно отсталыми. Психиатрические клиники Северной Америки 9 (4): 733-743. Sundheim STPV, Райан Р.М., Воеллер KKS (1998) Умственная отсталость. В: Coffey CE, Brumback RA (eds.) Учебник детской нейропсихиатрии. Вашингтон, округ Колумбия: American Psychiatric Press: 649-690. Sundheim STPV, Myers RM, Voeller KKS (2006) Умственная отсталость. В: Coffey CE и Brumback RA (eds.) Pediatric Neuropsychiatry. Липпинкотт Уильямс и Уилкинс 151–186. Шимански Л., Мадоу Л., Мэллори Дж. И др. (1990) Отчет целевой группы по психиатрической помощи взрослым умственно отсталым и инвалидам в развитии.Вашингтон, округ Колумбия: Американская психиатрическая ассоциация. Шиманский Л.С. (1977) Психиатрическая диагностическая оценка умственно отсталых людей. Журнал Американской академии детской психиатрии 16 (1): 67-87. Azymanski LS, Crocker AC (1989) Умственная отсталость. В: Каплан, Х.И., Садок Б.Дж. (ред.) Всеобъемлющий учебник психиатрии, том. 2, 5 изд. Балтимор: Уильямс и Уилкинс. Trumble S (1993) Общение с людьми с ограниченными интеллектуальными возможностями. Австралийский семейный врач 22 (6): 1081-1082. Эта адаптированная статья впервые появилась в Psychiatric Times December 2001, Vol. 18 (12). Он был пересмотрен в декабре 2010 г. и снова в июле 2017 г.

Длительная инвалидность при шизофрении | Bross & Frankel, p.a

В популярной культуре люди с шизофренией часто изображаются агрессивными и страдающими от постоянных галлюцинаций (таких как «слышание голосов»).На самом деле шизофрения — это очень излечимое психическое заболевание, и люди с этим расстройством редко проявляют агрессию по отношению к другим.

Приблизительно 51 миллион человек во всем мире страдают шизофренией. Учитывая спектр симптомов, которые может испытывать человек с шизофренией, наличие этого расстройства может затруднить работу, особенно в периоды, когда симптомы более серьезны. В этих ситуациях может потребоваться подать заявление на получение пособия по инвалидности для оказания финансовой поддержки при обращении за лечением.

Если вам поставили диагноз шизофрения, вы можете иметь право на получение пособия по долгосрочной нетрудоспособности в рамках индивидуального или группового плана страхования. Поверенный по пособиям по инвалидности в Филадельфии может работать с вами, чтобы составить убедительное заявление на получение пособия. Читайте дальше, чтобы узнать больше о шизофрении и о том, когда вы можете иметь право на пособие по инвалидности, если у вас есть это заболевание.

Общие сведения о шизофрении

Шизофрения — это хроническое психическое заболевание, которое может вызывать бред, галлюцинации, проблемы с мышлением и концентрацией, расстройство мышления и отсутствие мотивации.Это часто приводит к отключению, так как заставляет людей интерпретировать реальность ненормальным образом. Хотя для этого состояния существует лечение, от шизофрении нет лекарства.

Существует ряд когнитивных, поведенческих и эмоциональных симптомов шизофрении. Они могут включать:

• Заблуждения, которые представляют собой ложные убеждения, не основанные на реальности
• Галлюцинации, которые включают видение или слышание вещей, которых не существует
• Дезорганизованное мышление, которое может быть выведено из дезорганизованной речи; это ухудшает способность эффективно общаться
• Крайне дезорганизованное или ненормальное двигательное поведение, которое может включать непредсказуемое возбуждение, сопротивление инструкциям, бесполезные и чрезмерные движения или странную позу
• Негативные симптомы, то есть неспособность нормально функционировать, например, пренебрежение личная гигиена, потеря интереса к повседневной деятельности или отсутствие эмоций.

Симптомы шизофрении могут меняться с течением времени, с периодами тяжелых симптомов и временами ремиссии.

Точная причина шизофрении неизвестна. Однако считается, что этому расстройству способствует сочетание химии мозга, генетики и окружающей среды. Люди с семейным анамнезом шизофрении, те, кто принимает психотропные препараты в молодом возрасте, а также те, кто страдает пренатальными или родовыми осложнениями, могут быть более восприимчивыми к развитию шизофрении.

Шизофрения становится инвалидностью, когда она мешает человеку функционировать в повседневной жизни. Если это состояние не лечить, оно может вызвать или быть связано с такими осложнениями, как:

• Самоубийство, попытки самоубийства и суицидальные мысли
• Депрессия
• Тревожные расстройства и обсессивно-компульсивное расстройство
• Злоупотребление алкоголем и / или наркотики
• Неспособность работать или посещать школу
• Социальная изоляция
• Финансовые проблемы
• Бездомность
• Проблемы со здоровьем и медицинские проблемы
• Быть жертвой других
• В редких случаях агрессивное поведение

Диагноз шизофрении критерии в Диагностическом и статистическом руководстве по расстройствам психического здоровья (DSM-5).Обычно это делается посредством медицинского осмотра, психиатрической оценки и различных тестов, чтобы исключить другие состояния, которые могут вызывать поведение, связанное с шизофренией.

Лечение шизофрении может включать прием пероральных антипсихотических препаратов, инъекционных антипсихотических препаратов длительного действия и такие виды лечения, как индивидуальная и семейная терапия. Кроме того, больные шизофренией могут пройти обучение социальным навыкам и пройти профессиональную реабилитацию, чтобы помочь им найти и сохранить работу.

Во время кризиса или тяжелых симптомов может потребоваться госпитализация. Если человек, страдающий шизофренией, не реагирует на лекарства, можно использовать электросудорожную терапию (ЭСТ).

Работа с шизофренией

Шизофрения поражает менее 1 процента населения США. В большинстве случаев лекарства и другие методы лечения эффективно лечат шизофрению, позволяя вам жить и работать так же, как и любой человек без этого заболевания. Однако бывают случаи, когда симптомы шизофрении становятся настолько серьезными, что вы не можете работать.

Например, если ваша шизофрения перестает реагировать на ваш текущий режим лечения, у вас могут начаться бредовые идеи или галлюцинации. В таких ситуациях ваша работоспособность может быть нарушена, потому что галлюцинации или иллюзии затрудняют концентрацию внимания. Кроме того, вы можете отказаться от общения или быть не в состоянии позаботиться о своей личной гигиене, что может повлиять на вашу способность правильно вести себя на работе.

Если вы испытываете симптомы шизофрении, это может повлиять на вашу способность понимать, запоминать или использовать информацию, что может помешать вам выполнять задачи, связанные с работой.Вы также можете обнаружить, что не можете взаимодействовать с другими должным образом, что может помешать вам взаимодействовать с клиентами, заказчиками, коллегами или руководителями. На способность настойчиво выполнять задачи также может повлиять, что вы не сможете выполнить определенную работу.

Хотя шизофрения поддается лечению, если ваши симптомы достигли точки, при которой нарушается ваша работа, вы можете иметь право на получение пособия по долгосрочной нетрудоспособности. Возможность соответствовать требованиям будет зависеть от условий вашей политики и подтверждения вашего диагноза и его влияния на вас.

Имеет право на длительную нетрудоспособность с шизофренией

Страхование долгосрочной нетрудоспособности (LTD) предусматривает ежемесячные выплаты в процентах от вашей заработной платы, если вы не можете работать из-за инвалидности. Чтобы иметь право на участие, вы должны иметь покрываемую страховку инвалидность, которая не позволяет вам выполнять свою работу. Эти пособия обычно выплачиваются в размере от 50 до 60% от вашей ежемесячной заработной платы и могут длиться от 24 месяцев до пенсионного возраста.

Многие страховые полисы LTD — как индивидуальные, так и групповые — имеют специальные исключения для психических заболеваний, таких как шизофрения.Другие полисы предусматривают страхование психических заболеваний, но ограничивают период выплаты 24 месяцами. Другими словами, если ваш страховой полис покрывает такое состояние, как шизофрения, вы можете иметь право на выплаты только за 2 года.

Если вы планируете подать заявление на получение льгот LTD от шизофрении, вы должны сначала получить копию вашего страхового полиса. Способ определения психических заболеваний в полисе важен при определении того, может ли ваше состояние быть исключено из страхового покрытия. Адвокат по пособиям по инвалидности в Филадельфии может проанализировать исключения и ограничения вашей политики, чтобы помочь вам определить, имеете ли вы право на льготы LTD, или есть ли в политике исключение, которое позволит вам иметь право на получение льгот.

Если ваш полис покрывает психические заболевания, вам потребуется подтверждение объективного диагноза вашего состояния, включая психологическое тестирование. Используя описание вашей должности, информацию из вашего личного дела и другие документы, юрист может попросить вашего врача перечислить ваши ограничения работы, основанные на ваших симптомах, в вашей медицинской карте. Затем это можно использовать как часть вашего заявления, чтобы продемонстрировать, что вы не можете работать из-за своей шизофрении.

Право на получение пособия по долгосрочной нетрудоспособности при шизофрении может быть сложной задачей.Однако есть много подходов, которые может использовать опытный юрист, чтобы увеличить вероятность покрытия вашего заболевания.

Вопросы? Мы можем помочь.

Если вам поставили диагноз шизофрения, возможно, вы уже имеете дело со стигмой и предубеждением в отношении людей с вашим заболеванием. Хотя шизофрения может приводить к инвалидности, она часто поддается лечению с помощью соответствующих лекарств. Однако, если ваши симптомы становятся настолько серьезными, что вы не можете работать, вы можете иметь право на получение долгосрочного пособия по нетрудоспособности.

Bross & Frankel работает с людьми с ограниченными возможностями в Пенсильвании и Нью-Джерси, помогая им получить те льготы, которые им необходимы, когда они не могут работать. Обладая многолетним совместным опытом, мы понимаем, как лучше всего защищать интересы наших клиентов. Чтобы узнать больше или запланировать бесплатное рассмотрение претензии, свяжитесь с нашим офисом сегодня по телефону 856-795-8880 или свяжитесь с нами через Интернет.

SSDI и SSI Mental Illness Benefits от NAMI Национальный альянс по психическим заболеваниям

Некоторые люди, страдающие психическим заболеванием, обнаруживают, что бывают периоды времени, когда работа становится слишком трудной, и они больше не могут поддерживать работу.К счастью, есть две общенациональные программы, реализуемые Управлением социального обеспечения (SSA), которые обеспечивают ежемесячный доход и медицинское страхование для людей, не способных работать. Вот некоторая информация по обеим программам:

Социальное страхование по инвалидности (SSDI)

Чтобы иметь право на получение SSDI, у вас должно быть нарушение, которое не позволяет вам работать в течение как минимум 12 месяцев, и вы должны работать и платить по программе социального обеспечения (налоги на заработную плату или FICA) как минимум пять из последних десяти лет.

В 2014 году средняя ежемесячная выгода SSDI составляла 1165 долларов. Однако сумма, которую вы получаете, напрямую связана с суммой налогов FICA, которые вы уже уплатили в систему FICA за свои рабочие годы.

Помните:

• Ваш супруг (а) и дети в старшей школе и младше также могут получить преимущества вашей учетной записи SSDI.
• По истечении 24 месяцев на SSDI вы имеете право на льготы по программе Medicare.
• Вы также можете иметь право на получение дополнительного социального дохода (SSI).

Вы можете подать заявление на получение социального страхования по инвалидности лично в любом офисе социального обеспечения или подать заявление на сайте www.ssa.gov.

Дополнительный доход по безопасности (SSI)

SSI предлагает две программы: одну для взрослых и одну для детей (до 18 лет).

Дети : Для получения льгот по программе SSI дети должны иметь нарушение, которое длится или, как ожидается, продлится не менее 12 месяцев и которое вызывает «заметные и серьезные функциональные ограничения».«Семья ребенка должна иметь очень низкий доход и ресурсы. Когда ребенку исполнится 18 лет, SSA определит, имеет ли он право на получение пособия SSI для взрослых.

Взрослые : Чтобы иметь право на получение пособия SSI, вы должны иметь инвалидность, которая не позволяет вам работать на постоянной и постоянной основе. Кроме того, у вас должны быть очень низкие доходы, ресурсы и активы; если быть точным, у вас не может быть активов более 2000 долларов. Существуют также супружеские правила; если вы состоите в браке, ваш супруг должен также иметь очень низкий доход, ресурсы и активы.У пары не может быть активов более 3000 долларов.

В 2015 году федеральный платеж составлял 733 доллара в месяц для физического лица и 1100 долларов в месяц для супружеской пары. Однако сумма зависит от нескольких факторов, включая условия проживания.

Помните:

• Для целей SSI в активы не входят ваше основное место жительства, одна машина, обручальные и помолвочные кольца, определенные виды финансовой поддержки, сбережения на погребении до 1500 долларов США и дополнительные исключения.
• В зависимости от штата, в котором вы живете, вы также можете получать ежемесячную надбавку от штата.
• Вы имеете право на страховое покрытие Medicaid.
• Любой совершеннолетний, внесший достаточно средств в систему FICA, может иметь право на получение льгот SSDI одновременно.

Вы можете подать заявление на получение пособия SSI лично в любом офисе социального обеспечения. Позвоните в SSA по телефону (800) 772-1213, чтобы записаться на прием.

Процесс рассмотрения претензий по нетрудоспособности

Большинство заявлений на социальное обеспечение обрабатывается в местном офисе SSA.Адвокат, имеющий опыт подачи заявлений о потере трудоспособности, или представитель отдела социального обеспечения может помочь вам подготовить заявление и подать его за вас. Плата за представление нетрудоспособности ограничена законом — не более 25% любых ретроактивных выплат SSI или SSDI, которые вы получаете, когда вам присуждается инвалидность, но не более 6000 долларов — в зависимости от того, какая сумма меньше. Многие профессионалы согласятся получать деньги только в том случае, если вы выиграете свое дело.

SSA содержит подробную информацию о том, как оценивается инвалидность, поэтому обязательно ознакомьтесь с критериями SSA для вашего состояния.Перейдите к оценке инвалидности в рамках социального обеспечения. Если вашего состояния нет в списке или вы не соответствуете всем критериям, попробуйте ознакомиться со стандартами квалификации при других формах инвалидности. Поскольку SSA не использует ту же диагностическую систему, что и медицинские работники, вы можете иметь право на получение льгот при условии, отличном от того, которое вам поставили по медицинскому диагнозу.

Обычно принятие решения по вашему заявлению занимает от трех до пяти месяцев. В случае одобрения SSA немедленно начнет выплачивать пособия.Претенденты на SSI и SSDI могут получить возврат заработной платы или ретроактивные льготы в зависимости от даты подачи иска и даты наступления вашей инвалидности.

Обжалование отклоненного иска

Большинство требований отклоняется, и большинство людей подает апелляцию. Вы можете подать апелляцию и предстать перед административным судьей. Многие люди, чьи заявления были отклонены, часто получают льготы от этих судей. Возможно, вы захотите проконсультироваться с юристом по пособиям по инвалидности или другим специалистом, который проведет вас через сложные слушания и процесс подачи апелляций.Обычно с момента подачи заявления на получение льгот до слушания вас проходит около 22 месяцев.

SSA имеет важную информацию об апелляционных решениях по вашему заявлению о нетрудоспособности или сумме вашего платежа на страницах Understanding the SSI Appeals Process и SSA Disability Appeal.

Шизофрения

Шизофрения — это хроническое и тяжелое психическое расстройство, которое препятствует способности человека ясно мыслить, управлять эмоциями, принимать решения и относиться к другим.Людям с шизофренией может казаться, что они потеряли связь с реальностью. Хотя шизофрения не так распространена, как другие психические расстройства, симптомы могут приводить к потере трудоспособности.

ADA не содержит списка медицинских состояний, которые считаются инвалидностью. Вместо этого в ADA есть общее определение инвалидности, которому должен соответствовать каждый человек. Человек имеет инвалидность, если он / она имеет физическое или умственное нарушение, которое существенно ограничивает один или несколько основных видов жизнедеятельности, запись такого нарушения или считается имеющим нарушение.Для получения дополнительной информации о том, как определить, есть ли у человека инвалидность в соответствии с ADA, см. Как определить, есть ли у человека инвалидность в соответствии с Законом о поправках к Закону об американцах с ограниченными возможностями (ADAAA) .

У людей с шизофренией могут развиваться некоторые из ограничений, обсуждаемых ниже, но они редко развиваются полностью. Кроме того, степень ограничения будет варьироваться в зависимости от человека. Имейте в виду, что не всем людям с шизофренией потребуется приспособление для выполнения своей работы, а многим другим может потребоваться лишь небольшое приспособление.Ниже приведен лишь пример имеющихся возможностей. Могут существовать многочисленные другие варианты размещения.

Бен — рисовальщик, страдающий шизофренией, который, как правило, очень хорошо выполняет свои рабочие задачи, но испытывает трудности в общении с другими людьми.

У него есть эпизоды, в которых он говорил сам с собой, хотя другие могли его слышать, о вещах, которые часто не были основаны на реальности. Хотя это часто заставляло коллег чувствовать себя некомфортно, он не представлял угрозы и не считался опасным.По просьбе Бена работодатель предоставил ему получастное рабочее место, где он будет меньше контактировать со своими коллегами, но при этом останется частью отдела.

Лару, которому недавно поставили диагноз шизофрения, работал помощником по административным вопросам у занятого декана колледжа.

Со временем стало очевидно, что с ним что-то происходит. Он начал изолироваться от других сотрудников своего отдела, и со временем его производительность ухудшилась. Его работодатель тогда начал замечать, что его внешностью пренебрегли: Лару перестал бриться, мыться и носить чистую одежду.Как только Лару начал говорить странные вещи в течение рабочего дня, его начальник отвел его в сторону на частную консультацию, чтобы выяснить, что случилось. Лару не почувствовал, что что-то не так, даже после того, как услышал об этом. Его работодатель попросил его сходить к врачу за информацией, которая поможет им лучше понять, что происходит, и как они могут помочь ему на рабочем месте.

Ширли, канцелярская служанка, больная шизофренией, сидела посреди довольно большого офиса, была в постоянном смятении, потому что считала, что ее коллеги замышляют заговор за ее спиной.

Хотя работодатель не смог найти никаких доказательств, подтверждающих это утверждение, для Ширли оно было вполне реальным. Ей было трудно выполнять функции центрального офиса. Работодатель не мог получить медицинскую информацию, потому что Ширли не считала, что у нее инвалидность или заболевание, а также не считала, что у нее есть какие-либо проблемы. Работодатель переместил Ширли в такое место на внешнем периметре большого круглого офиса, где она могла стоять спиной к стене и смотреть на других сотрудников.Это очень помогло Ширли завершить ее работу.

Марио, больной шизофренией, должен был приступить к работе на час позже, чем большинство его коллег, и у него всегда было подозрительное ощущение, что они говорили о нем за час до его прибытия.

Наблюдатель подтвердил, что это не так, но Марио по-прежнему чувствовал себя неловко и смущенно. Супервизор спросил Марио, что могло бы быть лучшим решением / графиком для него. Он чувствовал, что работа в то же время, что и большинство сотрудников, поможет ему быть там в начале дня и гарантировать, что за его спиной не будет разговоров.Работодатель изменил график Марио на пробной двухнедельной основе, чтобы посмотреть, как он подойдет им обоим. После двухнедельного испытательного периода Марио стал гораздо более счастливым и продуктивным работником, поэтому работодатель разрешил ему работать по более раннему графику в более долгосрочные сроки.

Ким, у которой была диагностирована шизофрения, не могла выполнять свою работу, потому что чувствовала, что все в ее новом отделении стараются ее заполучить.

Она даже не заходила в ту часть офиса, где она делала свои документы — основная важная функция ее должности из-за присутствия ее коллег.Ее только что перевели на ее нынешнюю должность из той, где обнаружились те же проблемы. Работодатель не смог найти доказательств того, что были проблемы с коллегами в любом из отделов, поэтому он начал решать проблемы с Ким как с производительностью: она отказывалась работать.

Инвалидность при шизофрении: способствующие факторы и подтвержденные оценки

Инвалидность при шизофрении: способствующие факторы и подтвержденные оценки

Филип Д. Харви, доктор философии

Пациенты с шизофренией испытывают нарушения во многих сферах повседневной жизни, включая способность поддерживать социальные отношения , поддерживать работу и жить самостоятельно.Эти нарушения обычно сохраняются после достижения пациентом ремиссии симптомов. Для оценки функционирования пациентов требуются несколько источников информации (например, пациент, родственник или ведущий специалист) и меры, основанные на результатах. Функциональные вехи (например, брак или работа) мало связаны друг с другом и требуют отдельной оценки. Клиницисты могут улучшить свою практику, ознакомившись с такими инструментами оценки, как Калифорнийский университет в Сан-Диего, Оценка навыков на основе результатов (UPSA) и MATRICS Consensus Cognitive Battery, которые предназначены для оценки реальных навыков и когнитивных способностей.Хотя когнитивные и негативные симптомы часто рассматриваются вместе, они, по-видимому, по-разному влияют на области функционирования и, вероятно, требуют отдельных лечебных вмешательств. Благодаря целенаправленной терапии и частому контакту с поддерживающими клиницистами появляется все больше доказательств того, что пациенты могут улучшить свое функционирование в важнейших областях, влияющих на качество их жизни.

(J Clin Psychiatry 2014; 75 [Suppl 1]: 15-20)

От кафедры психиатрии и поведенческих наук Медицинской школы Миллера Университета Майами, Майами, Флорида.

Эта статья взята из серии телеконференций по планированию «Стратегии оценки и лечения шизофрении на основе измерений», которая проводилась в августе 2013 года при поддержке образовательного гранта Genentech.

Д-р Харви — консультант компаний Abbvie, Bristol-Myers Squibb, Genentech, Otsuka, Roche, Sunovion и Takeda.

Автор, ответственный за переписку: Филип Д. Харви, доктор философии, Медицинская школа Миллера Университета Майами, 1120 NW 14th St, Ste 1450, Miami, FL 33161 (pharvey @ med.miami.edu).

doi: 10.4088 / JCP.13049su1c.03

© Авторское право, 2014 г., Physician Postgraduate Press, Inc.

Инвалидность у людей с шизофренией широко распространена, затрагивая социальную, профессиональную и жилую сферы1. течение болезни, и о них свидетельствует снижение достижения функциональных вех, общих для населения в целом, таких как независимый образ жизни, брак и работа.2 По мере того, как цели лечения смещаются от ремиссии симптомов к выздоровлению в этих функциональных областях, клиницисты должны начать понимать размеры функциональных нарушений, ознакомления с оценками функциональной инвалидности и понимания предикторов функционирования, чтобы помочь пациентам с шизофренией жить как можно более полноценной жизнью.

Размеры функционального нарушения

Большинство людей с шизофренией являются функционально нетрудоспособными во время их первого эпизода, и успешное лечение психотических симптомов не гарантирует и даже не предсказывает функциональное восстановление. Например, в исследовании3 пациентов с первым эпизодом шизофрении или шизоаффективным расстройством (N = 118) 90 достигли ремиссии симптомов в какой-то момент в течение 5-летнего периода наблюдения, в то время как только четверть достигла устойчивого социального и профессионального функционирования. , и около одной восьмой соответствовали критериям полного восстановления в течение 2 лет или дольше (Рисунок 1).3

Щелкните рисунок, чтобы увеличить

Объективные нарушения

Объективные нарушения — это измеримые области, которые представляют собой типичные вехи для населения в целом. Первая область — это профессиональные нарушения, которые могут присутствовать в начале болезни и сохраняться даже после лечения.2 Исследование2 с участием пациентов с шизофренией или шизоаффективным расстройством (N = 238) выявило, что около 70% пациентов (как с нейропсихологическими нарушениями, так и без них) были безработными, и только около 20% работали на конкурсных рабочих местах.Другое исследование4 показало, что 81% пациентов с шизофренией какое-то время в своей жизни работали на условиях неполного или полного рабочего дня, в то время как только 12% в настоящее время работали по найму.

• Дефицит функциональных навыков может мешать пациентам в профессиональной, социальной сфере, самообслуживании и самостоятельной жизни.
• Оценка с использованием нескольких источников, включая показатели, основанные на результатах, — лучший способ оценить инвалидность при шизофрении.
• Когнитивный дефицит и негативные симптомы предсказывают функциональные нарушения, но они влияют на разные функциональные области и требуют отдельных вмешательств.

Другой областью нарушения является социальная функция, которая включает в себя социальные отношения, а также романтические и долгосрочные отношения. В исследовании4, в котором приняли участие 195 участников с шизофренией, 54% в какой-то момент имели опыт брака или эквивалентных отношений.4 Множественные домены симптомов вовлечены в возникновение социальных дефицитов, но пациенты, как правило, продолжают испытывать социальные дефициты даже после достижения ремиссии от положительного Симптомы.5

Третья сфера деятельности — это самообслуживание, которое охватывает всю сферу от выполнения основных и инструментальных действий повседневной жизни (например, покупки, приготовление еды) до управления транспортом и лекарствами.6 Пациентам с шизофренией обычно трудно точно соблюдать режим лечения, что ведет к большему риску рецидива и плохим результатам. 6 Еще одним аспектом самопомощи является независимая жизнь. Харви и его коллеги4 обнаружили, что около 60% участников исследования жили самостоятельно и более 40% несли финансовую ответственность за свое место жительства, хотя эти пациенты, как правило, получали компенсацию по инвалидности.6

Субъективные нарушения

Субъективные нарушения включают воспринимаемое бремя болезни и впечатления от болезни. качество жизни.Многочисленные исследования7,8 показали, что субъективное бремя болезни при шизофрении меньше, чем можно было бы ожидать из-за существенного дефицита объективного функционирования. Кроме того, субъективное качество жизни и бремя болезни плохо коррелируют с объективной информацией, включая достижения за всю жизнь и функциональные способности, измеренные с помощью тестов, основанных на результатах (рис. 2) .7 Таким образом, важно изучить субъективные впечатления, поскольку они могут влиять на поведение, такое как приверженность к лечению и мотивация, но эти впечатления не предсказывают способность пациентов выполнять повседневные задачи и функционировать в обществе.

Щелкните рисунок, чтобы увеличить

Оценка функциональной инвалидности

Пациентам с шизофренией требуются новые вмешательства для улучшения повседневного функционирования, и для удовлетворения этой потребности изучаются новые лекарства и варианты лечения. Перед осуществлением вмешательства клиницисты должны оценить, какие области нуждаются в улучшении. Стратегии оценки реального функционирования включают отчеты пациентов и информаторов, прямое наблюдение, объективную информацию и оценки, основанные на результатах.9

Отчеты пациентов и информаторов

Первая стратегия — это самоотчет пациента, но он также наименее надежен. Пациенты с шизофренией часто не могут предоставить точные самоотчеты о своем функционировании. От 50% до 80% пациентов с шизофренией не осознают значимости клинических симптомов своего заболевания. Нарушение проницательности также может повлиять на самооценку когнитивных нарушений и функциональных способностей.9 Например, в исследовании9 точности самооценки пациентов в реальном функционировании пациенты, которые никогда не работали, оценили себя как равные или более способные в профессиональные навыки, чем у тех, кто работал.Другое исследование10 показало, что 36% пациентов правильно оценили свои функциональные навыки по сравнению с объективными оценками, в то время как 40% переоценили и 24% недооценили свои способности. Эта склонность неверно оценивать свои способности делает самоотчеты пациентов менее надежными, чем другие методы оценки. Саббаг и его коллеги11 обнаружили, что когда пациенты оценивали свое функционирование по 6 шкалам повседневного функционального статуса, их самооценки лишь минимально коррелировали с их результатами в объективных тестах.

Еще одним источником информации являются отчеты осведомителя, который хорошо знает пациента. Информаторами могут быть друг, член семьи, куратор или другой врач, который часто контактирует с пациентом. В исследовании, проведенном Саббагом и его коллегами, в дополнение к самоотчетам пациентов были собраны 11 оценок как от друзей / родственников, так и от клиницистов с высоким уровнем контактов. Клиницисты предоставили оценки повседневного функционирования, которые лучше коррелировали с оценками результатов пациентов, чем отчеты друзей или родственников.Сообщения друзей и родственников о функционировании пациентов минимально коррелировали с самоотчетами пациентов, а также плохо коррелировали с фактическими показателями пациентов.

Боуи и др. [10] обнаружили, что оценки социальных навыков и работы пациентов, проводимые куратором, сильно коррелировали с показателями функциональных способностей и социальных навыков. Хотя на повседневное функционирование пациента могут влиять многие факторы, такие как возможности, компенсация по инвалидности или другие факторы окружающей среды, имеющиеся на сегодняшний день данные свидетельствуют о том, что клиницистам следует проводить систематические наблюдения за функционированием пациентов с течением времени, а не полагаться исключительно на отчеты пациентов или их друзья и родственники.

Прямое наблюдение и объективная информация

Прямое наблюдение за пациентами в естественных условиях (например, на работе) было бы идеальным, но оно непрактично и требует слишком много времени для большинства клиницистов. наблюдение в дистанционном формате. Например, технология смартфонов позволяет систематически и регулярно обследовать людей, страдающих шизофренией, во время их повседневной деятельности.По мере того, как технология становится менее дорогой и более доступной, эта стратегия станет еще более распространенной и широко используемой.

Тем временем врачи могут попытаться получить объективную информацию вместо прямого наблюдения. Некоторые типы объективной информации получить легче, чем другие. Функционирование на рабочем месте и в жилых помещениях можно проверить с помощью таких документов, как квитанции о заработной плате, квитанции об аренде или счета за коммунальные услуги. Социальные результаты труднее оценить не только потому, что объективную информацию может быть труднее получить, но и потому, что люди по-разному определяют хорошие социальные результаты, отчасти из-за разных личностных качеств и культур.

Предостережение при оценке функциональных этапов состоит в том, что они не обязательно перекрываются. Исследование4, в котором изучалось совпадение функциональных вех, обнаружило корреляцию 0,15 между пациентами с шизофренией, состоявшими в браке и несущими финансовую ответственность за свое место жительства, и корреляцию 0,18 между работой и независимым проживанием. Наборы навыков для работы, независимой жизни и брака кажутся относительно независимыми друг от друга4. В результате клиницисты должны помнить, что достижение одной вехи не означает, что были достигнуты другие вехи.

Структурированные шкалы оценки

Функциональные вехи — не единственный способ проиндексировать функционирование в реальном мире. Многие важные аспекты повседневного функционирования выполняются без достижения полномасштабных вех. Как отмечают Харви и Беллак 13, достижение функциональных вех требует достижения промежуточных этапов. Например, в сфере трудоустройства подготовка резюме, поиск работы и прохождение собеседований являются важными предварительными шагами, которые необходимо выполнить до получения работы.Существует несколько различных рейтинговых шкал, предназначенных как для отчетов информаторов, так и для отчетов пациентов, которые использовались для оценки повседневного функционирования при тяжелых психических заболеваниях. Следующие несколько шкал продемонстрировали хорошую достоверность оценок клиницистов с большим количеством контактов.

Шкала качества жизни (QLS). QLS14 представляет собой шкалу из 21 пункта, которая оценивает функционирование при шизофрении в 4 областях: интрапсихические основы, межличностные отношения, категория инструментальных ролей, а также общие объекты и действия.Интервьюер оценивает пациента по 7-балльной шкале. Баллы могут быть рассчитаны для каждой подшкалы или для общего балла от 0 до 126, причем более высокие баллы указывают на более высокий уровень функционирования. Проведение QLS, проводимого обученным клиницистом в виде полуструктурированного интервью, занимает около 45 минут15.

Шкала конкретных уровней функционирования (SLOF). SLOF16 — это вопросник из 43 пунктов, который предоставляется лично куратору или лицу, осуществляющему уход за пациентом с шизофренией. Охватываемые области включают межличностные отношения, общественную деятельность и рабочие навыки, и каждая область оценивается по 5-балльной шкале Лайкерта.15 Баллы варьируются от 43 до 215, и более высокие баллы указывают на лучшее общее функционирование.

Оценка на основе результатов

Решение проблем, связанных с использованием отчетов пациентов и информаторов и получением объективной информации об основных достижениях, заключается в использовании показателей потенциала на основе производительности, которые сильно коррелируют с нейропсихологическими показателями и часто связаны с исходом.17 Вместо проведения подробной и сложной нейропсихологической оценки (которая может быть недоступна) для понимания функциональных возможностей пациента, прямое измерение функциональных навыков может дать аналогичные результаты.Способности, связанные с жизнедеятельностью, работой и социальными навыками, могут быть измерены с помощью тестов, которые структурированы, количественно определены и основаны на результатах.18 Когнитивные способности связаны с функциональными результатами, и пациенты с когнитивным дефицитом могут испытывать трудности при выполнении повседневных действий18. , оценки на основе результатов могут использоваться для оценки эффективности лекарств, чтобы клиницисты могли улучшить когнитивные и функциональные способности у пациентов с шизофренией.12 Следующие валидированные инструменты оценки могут помочь клиницистам оценить когнитивные и функциональные способности своих пациентов с шизофренией.

MATRICS Consensus Cognitive Battery. Целью инициативы Национального института исследований психического здоровья для улучшения когнитивных функций при шизофрении (MATRICS) было разработать консенсусную батарею для оценки когнитивных изменений в клинических испытаниях.19 Для представления 7 когнитивных областей были выбраны десять тестов (таблица 1) .19 Когнитивная батарея консенсуса MATRICS удовлетворяет потребность в надежной и достоверной оценке когнитивного функционирования, которая практична для многопозиционных исследований, а также может помочь клиницистам оценить эффективность методов когнитивной реабилитации.Общее время тестирования оценивается чуть более часа, а обучение, необходимое для проведения тестов, должно занять около дня19.

Щелкните рисунок, чтобы увеличить

Шкала оценки когнитивных функций при шизофрении (SCoRS). SCoRS20 был разработан для оценки когнитивных областей внимания, памяти, мышления и решения проблем, рабочей памяти, языковой продукции и моторных навыков. Каждый из 18 пунктов во время собеседования оценивается по 4-балльной шкале. SCoRS вводится клиницистом пациенту и информатору, достигая высшей точки в трех различных оценках (от пациента, информатора и клинициста).Каждое интервью длится около 12 минут с дополнительными 1-2 минутами времени на оценку. Глобальный рейтинг, основанный на 18 областях познания, составляет от 1 до 10,20

Калифорнийский университет, Сан-Диего, Батарея оценки навыков на основе результатов (UPSA). UPSA21 был разработан для измерения производительности в 5 областях функционирования: работа по дому, общение, финансы, транспорт и планирование развлекательных мероприятий. Используя стандартные ситуации ролевой игры, врачи могут ввести UPSA примерно за 30 минут.UPSA — действенный и надежный инструмент для оценки повседневных функций психически больных взрослых. 12

Укороченная версия UPSA, UPSA-Brief (UPSA-B), 22 состоит из 2 подшкал, коммуникации и финансов, от оригинала. UPSA. UPSA-B сильно коррелирует с UPSA (r = 0,91), чувствителен к изменениям и требует всего 10–15 минут для администрирования. Этот тест также может предсказать жилую независимость.

Оценка эффективности социальных навыков (SSPA).SSPA23 — это инструмент краткой оценки социальной компетентности, в котором пациента оценивают по 2 стандартным сценариям ролевой игры, один из которых требует представления незнакомцу, а другой — напористого поведения с домовладельцем. SSPA занимает около 12 минут как на прохождение ролевой игры, так и на оценку.

Резюме. Оценка на основе результатов может помочь врачам измерить когнитивные и функциональные способности пациентов на протяжении всего лечения. Они в меньшей степени зависят от понимания пациента, чем самооценки, и они измеряют реальное функционирование и нарушения, которые могут определять цели лечения.12 Одним из недостатков является то, что надуманная среда может отличаться от реальных жизненных ситуаций, но прямое измерение функциональных навыков может дать больше информации о способностях пациентов за меньшее время, чем подробное нейропсихологическое обследование.

Предикторы функционирования в реальном мире

Исследования4,24 показывают, что когнитивные нарушения и негативные симптомы являются наиболее последовательными предикторами инвалидности. В исследовании17 222 амбулаторных пациентов с шизофренией различные факторы предсказывали реальное поведение в отношении рабочих навыков, межличностных отношений и общественной деятельности.На все 3 области напрямую повлияла социальная компетентность. Для рабочих навыков независимыми симптоматическими и когнитивными предикторами были депрессия, положительные симптомы, скорость обработки и внимание / рабочая память. Прогнозируемые результаты для межличностного поведения, депрессии, негативных симптомов, скорости обработки информации и исполнительного функционирования. На общественную деятельность, которая включает способность жить самостоятельно, заботиться о себе и оплачивать счета, напрямую повлияли положительные симптомы и скорость обработки.Повседневные жизненные навыки влияют на общественную деятельность и рабочие навыки, но не на межличностное поведение.17

В исследованиях, подобных исследованию Боуи и др. 17, возникает вопрос, связаны ли плохие социальные результаты с негативными симптомами. В нескольких исследованиях5,6 было обнаружено, что негативные симптомы в значительной степени предсказывают социальную дисфункцию, в то время как когнитивный дефицит предсказывает другие аспекты результатов, такие как жилое и профессиональное функционирование. В исследовании, проведенном Лейфкером и его коллегами, 25 социальная компетентность и когнитивная функция не учитывали какие-либо различия в социальных результатах, когда в анализ включались негативные симптомы, но два негативных симптома (притупленный аффект и социальная изоляция) были основными предикторами плохого социального поведения. результаты.Другое исследование Боуи и его коллег26 показало, что у пациентов с шизофренией (N = 161) негативные симптомы в большей степени влияют на межличностное поведение, чем на результаты проживания и профессиональной подготовки (рис. 3) .26 Хотя успешное лечение негативных симптомов может привести к социальным выгодам. , улучшения в других аспектах повседневного функционирования могут потребовать улучшения когнитивных функций и социальной компетентности.

Щелкните рисунок, чтобы увеличить

Когнитивные нарушения и негативные симптомы по-разному реагируют на лечение.Например, когнитивная корректирующая терапия, которая улучшает когнитивные способности, было показано (в сочетании с обучением функциональным навыкам) для улучшения рабочих навыков и деятельности сообщества / домашнего хозяйства, но мало влияет на негативные симптомы и непоследовательно влияет на социальные результаты27. фармакологические агенты могут по-разному влиять на познавательные способности и негативные симптомы, потенциально по-разному влияя на последующее функционирование (жилое и профессиональное против социального). На сегодняшний день фармакологические агенты, улучшающие негативные симптомы, практически не оказали положительного влияния на когнитивные показатели, хотя это открытие могло быть связано со специфическими свойствами тестируемых препаратов.28

Заключение

Функциональные нарушения часто встречаются у пациентов с шизофренией, затрагивая такие области, как занятость, отношения, самообслуживание, независимый образ жизни, а также воспринимаемое качество жизни и бремя болезни. Оценка функционирования в реальном мире требует сбора информации из множества источников, включая пациентов, информаторов (например, родственников и социальных работников), которые часто контактируют с пациентом, объективных источников информации или прямого наблюдения.Поскольку отчеты пациентов и их семей не всегда отражают истинное функционирование пациентов, клиницисты должны также включать оценки, основанные на результатах, для оценки эффективности лечения и функционального улучшения. Функциональные вехи в работе, самостоятельной жизни и стабильных отношениях не связаны между собой и требуют отдельной оценки. Доступно множество проверенных инструментов оценки для измерения нейропознания и реальных навыков с помощью интервью, опросов и сценариев ролевых игр. Когнитивный дефицит и негативные симптомы являются прогностическими факторами функционирования, но их следует рассматривать как отдельные наборы симптомов, требующие различных вмешательств.Инвалидность, возможно, придется лечить по отдельности, используя разные стратегии. Пациенту, имеющему работу, могут не потребоваться навыки трудоустройства, но может потребоваться помощь в развитии социальных навыков или навыков самоуправления. Восстановление в функциональных областях не гарантируется отсутствием негативных симптомов или когнитивных нарушений. Инвалидность при шизофрении требует целостного подхода, который учитывает множественные особенности болезни с точки зрения прогнозирования и преодоления инвалидности.

Раскрытие информации об использовании не по назначению: д-р Харви установил, что, насколько ему известно, в этом упражнении не было представлено никакой исследовательской информации о фармацевтических агентах, не одобренной Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США.

Ссылки

1. Харви П.Д., Райков Т., Твэмли Э.В. и др. Подтверждение измерения реальных функциональных результатов: результаты фазы I исследования VALERO. Am J Psychiatry. 2011; 168 (11): 1195-1201. PubMed DOI: 10.1176 / appi.ajp.2011.10121723

2. Люнг У.В., Боуи С.Р., Харви П.Д. Функциональные последствия нейропсихологической нормальности и ремиссии симптомов у пожилых амбулаторных пациентов с диагнозом шизофрения: кросс-секционное исследование. J Int Neuropsychol Soc.2008; 14 (3): 479-488. PubMed DOI: 10.1017 / S1355617708080600

3. Робинсон Д.Г., Вернер М.Г., МакМениман М. и др. Симптоматическое и функциональное восстановление после первого эпизода шизофрении или шизоаффективного расстройства. Am J Psychiatry. 2004; 161 (3): 473-479. PubMed doi: 10.1176 / appi.ajp.161.3.473

4. Харви П.Д., Саббаг С., Престиа Д. и др. Функциональные вехи и клинические оценки повседневного функционирования людей с шизофренией: совпадение вех и специфичность оценок.J Psychiatr Res. 2012; 46 (12): 1546-1552. PubMed doi: 10.1016 / j.jpsychires.2012.08.018

5. Бэ С.М., Ли С.Х., Парк Ю.М. и др. Прогностические факторы социального функционирования у пациентов с шизофренией: исследование наилучшего сочетания переменных с использованием интеллектуального анализа данных. Психиатрическое расследование. 2010; 7 (2): 93-101. PubMed doi: 10.4306 / pi.2010.7.2.93

6. Харви П.Д., Хитон Р.К., Карпентер В.Т. мл. И др. Функциональные нарушения у людей с шизофренией: внимание к трудоустройству и праву на компенсацию по инвалидности.Schizophr Res. 2012; 140 (1-3): 1-8. PubMed DOI: 10.1016 / j.schres.2012.03.025

7. Маккиббин К.Л., Паттерсон Т.Л., Джесте Д.В. Оценка инвалидности у пожилых пациентов с шизофренией: результаты исследования WHODAS-II. J Nerv Ment Dis. 2004; 192 (6): 405-413. PubMed doi: 10.1097 / 01.nmd.0000130133.32276.83

8. Нарваез Дж. М., Твэмли Е. В., МакКиббин К. Л. и др. Субъективное и объективное качество жизни при шизофрении. Schizophr Res. 2008; 98 (1-3): 201-208. PubMed DOI: 10.1016 / j.schres.2007.09.001

9. Гулд Ф., Саббаг С., Дюран Д. и др. Самооценка функциональных способностей при шизофрении: достижение вехи и его связь с точностью самооценки. Psychiatry Res. 2013; 207 (1-2): 19-24. PubMed DOI: 10.1016 / j.psychres.2013.02.035

10. Боуи ЧР, Твэмли Э.В., Андерсон Х. и др. Самооценка функционального статуса при шизофрении. J Psychiatr Res. 2007; 41 (12): 1012-1018. PubMed doi: 10.1016 / j.jpsychires.2006.08.003

11. Sabbag S, Twamley EM, Vella L, et al.Оценка повседневного функционирования при шизофрении: не все информанты кажутся одинаково информативными. Schizophr Res. 2011; 131 (1-3): 250-255. PubMed doi: 10.1016 / j.schres.2011.05.003

12. МакКиббин С.Л., Брекке Дж. С., Сирс Д. и др. Прямая оценка функциональных способностей: актуальность для людей с шизофренией. Schizophr Res. 2004; 72 (1): 53-67. PubMed DOI: 10.1016 / j.schres.2004.09.011

13. Харви П.Д., Беллак А.С.. К терминологии функционального восстановления при шизофрении: жизнеспособна ли функциональная ремиссия? Шизофр Бык.2009; 35 (2): 300-306. PubMed doi: 10.1093 / schbul / sbn171

14. Heinrichs DW, Hanlon TE, Carpenter WT Jr. Шкала качества жизни: инструмент для оценки синдрома шизофренического дефицита. Шизофр Бык. 1984; 10 (3): 388-398. PubMed doi: 10.1093 / schbul / 10.3.388

15. Лейфкер Ф. Р., Паттерсон Т. Л., Хитон Р. К. и др. Подтверждающие меры реальных результатов: результаты экспертного опроса VALERO и панели RAND. Шизофр Бык. 2011; 37 (2): 334-343. PubMed DOI: 10.1093 / schbul / sbp044

16.Schneider LC, Struening EL. SLOF: поведенческая рейтинговая шкала для оценки психически больных. Soc Work Res Abstr. 1983; 19 (3): 9-21. PubMed doi: 10.1093 / swra / 19.3.9

17. Bowie CR, Leung WW, Reichenberg A, et al. Прогнозирование реального поведения пациентов с шизофренией с помощью конкретных нейропсихологических и функциональных показателей. Биол Психиатрия. 2008; 63 (5): 505-511. PubMed doi: 10.1016 / j.biopsych.2007.05.022

18. Харви П.Д., Штрассниг М. Прогнозирование тяжести повседневной функциональной инвалидности у людей с шизофренией: когнитивные нарушения, функциональные возможности, симптомы и состояние здоровья.Мировая психиатрия. 2012; 11 (2): 73-79. PubMed doi: 10.1016 / j.wpsyc.2012.05.004

19. Nuechterlein KH, Green MF, Kern RS, et al. Когнитивная батарея консенсуса MATRICS, часть 1: выбор тестов, надежность и валидность. Am J Psychiatry. 2008; 165 (2): 203-213. PubMed doi: 10.1176 / appi.ajp.2007.07010042

20. Keefe RSE, Poe M, Walker TM, et al. Шкала оценки познания шизофрении: оценка на основе интервью и ее связь с познанием, функционированием в реальном мире и функциональными возможностями.Am J Psychiatry. 2006; 163 (3): 426-432. PubMed doi: 10.1176 / appi.ajp.163.3.426

21. Паттерсон Т.Л., Голдман С., МакКиббин С.Л. и др. Оценка навыков UCSD на основе результатов: разработка нового показателя повседневного функционирования для взрослых с тяжелыми психическими заболеваниями. Шизофр Бык. 2001; 27 (2): 235-245. PubMed doi: 10.1093 / oxfordjournals.schbul.a006870

22. Маусбах Б.Т., Харви П.Д., Голдман С.Р. и др. Разработка краткой шкалы повседневного функционирования у лиц с тяжелыми психическими заболеваниями.Шизофр Бык. 2007; 33 (6): 1364-1372. PubMed DOI: 10.1093 / schbul / sbm014

23. Паттерсон Т.Л., Москона С., Маккиббин С.Л. и др. Оценка социальных навыков у пожилых пациентов с шизофренией. Schizophr Res. 2001; 48 (2-3): 351-360. PubMed DOI: 10.1016 / S0920-9964 (00) 00109-2

24. Твэмли Э. У., Доши Р. Р., Наяк Г. В. и др. Общие когнитивные нарушения, способность выполнять повседневные задачи и уровень независимости в жизненных ситуациях сообщества пожилых пациентов с психозом.Am J Psychiatry. 2002; 159 (12): 2013-2020. PubMed DOI: 10.1176 / appi.ajp.159.12.2013

25. Лейфкер FR, Боуи CR, Харви PD. Детерминанты повседневных исходов при шизофрении: влияние когнитивных нарушений, функциональных возможностей и симптомов. Schizophr Res.